1983 год начался для Арнольда не слишком удачно. Его мать, и так часто болевшая, слегла. В конце января он сел на самолет, чтобы дежурить при матери в госпитале Граца.
Хотя ему и не хватало внимания в детские годы, хотя он оказывался вечно вторым после Мейнарда и не чувствовал родительской любви - все эти детские переживания не отразились на его отношении к матери. Зная, что она скучает без него, Арнольд приглашал Аурелию погостить у него в Америке по меньшей мере шесть недель в году. Выделив в своем доме комнату матери, он с удивлением наблюдал, как Аурелия, эта гордая австрийская домохозяйка, отстаивает свое право чистить его обувь и мыть посуду. С ней он обычно встречал Рождество или Новый год и доводил ее до потрясения, приглашая с собой на съемки фильмов, в которых участвовал.
Хотя Арнольд прожил в Америке уже пятнадцать лет, но не отрывался от своих австрийских корней, объясняя это тем, что, сменив европейский склад характера на американский, сохранил свою "европейскость". "Мне от этого не уйти, - говорил он, и мне это нравится". И хотя Арнольд подал заявление о предоставлении ему американского гражданства, тем не менее, он обратился к своему старому наставнику Альфреду Герстлю, ныне влиятельному политику в Граце, с просьбой посодействовать и помочь ему сохранить также и гражданство австрийское.
Двойное гражданство - дело необычное, но Герстль, связавшись с губернатором Штирии Джозефом Крайнером, устроил так, что Арнольд его получил. Никто не смог бы упрекнуть Арнольда в том, что он забывает об оказанных ему услугах. Впоследствии, во время выборов в Австрии он отблагодарит Герстля, приняв участие в его предвыборной кампании, выступая на телевидении, записываясь в рекламных роликах и во всеуслышание объявив, что своей карьерой он обязан Герстлю. Арнольд косвенно отдаст долг и Крайнеру, пригласив его в следующем, 1986 году на свою свадьбу с Марией. Характер его политических амбиций определяется и тем, что в самом ближайшем будущем Арнольд установит еще более тесные связи с другим ведущим австрийским политиком.
16 сентября 1983 года в "Шрайн-аудиториум" в Лос-Анджелесе Арнольд был провозглашен американским гражданином. Его инстинкт прирожденного шоумена подскажет, каким образом использовать неординарные обстоятельства этого события. Он выжмет из представившегося случая все возможное, надев костюм в белую и голубую полоску и повязав красный галстук. Сжимая в руке небольшой американский флаг, Арнольд исполнил национальный гимн и, приложив руку к сердцу, вместе с двумя тысячами других иммигрантов, продекламировал Клятву Верности флагу и "республике, которую он символизирует". Когда торжественная церемония закончилась, он поцеловал Марию и сообщил группе журналистов, призванных засвидетельствовать историческое событие: "Я всегда стремился попасть на самый верх, а стать американцем - все равно, что стать игроком команды-победительницы". Затем Арнольд скрылся с Марией в поджидавшем их лимузине.
Будучи отныне американским гражданином, Арнольд хорошо понимал, какие рекламные выгоды можно извлечь, размахивая флагом в порыве патриотизма. И он никогда не упускал случая довести до всеобщего сведения свою веру в Америку и Американскую Мечту, производными которых был. В интервью журналу "Тайм" он говорил: "В Европе люди находят тысячи причин крушения своих планов… А у американцев великолепная история, необыкновенная уверенность в своих силах. Когда я приехал сюда в Америку, мне показалось, что я попал в рай. Это было самым чудесным впечатлением в моей жизни. Все значительное случилось со мной после того, как я приехал сюда".
Снова и снова он будет делать аналогичные - поразительно эффективные - заявления, ни одно из которых не нанесет ущерба его имиджу. Говоря о том, что он всегда хотел преуспеть в бизнесе, Арнольд констатировал: "Вот почему я приехал в эту страну. Америка известна как страна больших возможностей. Когда сюда приезжает иностранец, эта страна представляется ему раем небесным, поскольку здесь никто не создает препятствий, мешающих делать деньги... Я всегда мечтал обосноваться в Америке. Я чувствовал, что это место - для меня. Мне не нравилось жить в маленькой стране, такой, как Австрия. Я сделал все, чтобы оттуда выбраться".
Последнее заявление Арнольда должно быть огорошило австрийцев, которым Арнольд всегда с гордостью заявлял: "В глубине души я всегда останусь штирийцем". Американскую же публику, ублаготворенную патриотическими заявлениями Арнольда, возможно, в свою очередь, удивило его нежелание отказаться от австрийского гражданства. Маловероятно, конечно, чтобы они когда-либо узнали об этом, поскольку в своих интервью прессе он редко упоминал о двойном гражданстве. Арнольд, прежде всего, был политиком, а уж затем культуристом и актером.
Как только Арнольд получил американское гражданство, слухи о его политических взглядах сразу же породили споры. Да и его друзья подливали масла в огонь. Чарльз Гейнс поведал репортеру из "Эсквайра" Линн Дарлинг: "Размышляя о всех приоритетных ценностях, выдвинутых Рейганом, - патриотизме, бодрости духа, оптимизме, этике, упорств в работе - я не могу представить себе человека, который заработал бы на этом больший капитал, чем Арнольд".
Политические позиции Шварценеггера, несмотря на неоднократные колебания, теперь, казалось, определились. В 1984 году он посетил съезд Республиканской партии в Далласе и выступил на завтраке с речью, заявив, что испытывает безграничную гордость в связи с тем, что на первых в своей жизни президентских выборах будет иметь возможность голосовать за такого человека как Рональд Рейган.
О съезде он позднее с восторгом скажет: "Меня переполняет восхищение Рейганом… Потому что он делает невозможное - никогда не проигрывает выборов. У него есть настоящий контакт с людьми - вот почему он побеждает… О, Боже, когда мне будет столько лет, сколько Рейгану, я хотел бы сохранить такую же активность. Он замечательный человек".
Будучи человеком не слов, а дела, Арнольд, ставший благодаря съемкам в фильмах и вложениям в недвижимость миллионером, поддерживает Республиканскую партию и в финансовом плане. Линн Дарлинг писала: "По существу, он - убежденный консерватор республиканского толка, ярый антикоммунист, черпающий веру в свободном предпринимательстве и подкрепляющий свои взгляды щедрыми взносами не только в фонд президентских предвыборных кампаний Рональда Рейгана, но и чуть ли не каждого калифорнийца-республиканца, выдвинувшего свою кандидатуру на какой угодно пост, вплоть до должности городского собаколова".
Казалось, рождение "сенатора Шварценеггера" - всего лишь вопрос времени. Раздалась лишь одна настораживающая нотка, причем со стороны самого Арнольда. Когда в одном из интервью его спросили, существует ли вероятность его ухода в политику, Арнольд, отбросив в сторону свой патриотизм и высокопарные заявления, рассудительно заметил: "Я боюсь, что здесь я абсолютный профан".
Если же не касаться политики, то карьера Арнольда в кино шла по восходящей, как и планировалось. Осенью 1983 года он приступил к съемкам фильма "Конан-разрушитель" - продолжения "Конана-варвара". На этот раз, однако, режиссером был не Джон Милиус, а Ричард Флейшер. Сначала Арнольд пригласил Флейшера к себе домой, чтобы тот посмотрел, как он сражается на мечах с мастером Ямасаки. По словам Арнольда, демонстрация прошла превосходно. Флейшер осмелился высказать предположение: "Мне об этом неловко говорить, но не мог бы ты накачать побольше мускулов?" Арнольд, несколько смущенный, откликнулся на этот призыв, стал посещать гимнастический зал, тренироваться с полной нагрузкой по пять часов в день, поглощать больше белковой пищи и в конечном счете набрал десять фунтов. Флейшер остался доволен.
Однако в ноябре, когда в мексиканском местечке Саламаюка в пятидесяти милях к югу от границы начались съемки, все пошло отнюдь не гладко. Арнольд и съемочная группа остановились в отеле "Плаза Хуарец". Вскоре после их прибытия журналистка, ведущая в "Диарио де Хуарец" страничку светской хроники, Алисиа Фигейроа подошла к Арнольду и семи другим членам труппы, расположившимся у гостиничного бассейна, и попросила сделать несколько фотографий. Арнольд не разрешил. Другие промолчали и Алисиа начала их фотографировать, остановившись лишь тогда, когда один из актеров закрыл рукой объектив. Затем в дело вступил Арнольд, потребовав у нее "строгим", как впоследствии утверждала Алисиа голосом пленку, и вынул ее их камеры. Хотя Арнольд и отдал ей за пленку пресловутые четыре доллара, Алисиа в своей колонке обозвала Арнольда "грубым и подлым" и сообщила об инциденте в Ассоциацию печати Хуареца, которая, в свою очередь, обратилась с жалобой к мексиканским иммиграционным властям, потребовав вышвырнуть Шварценеггера из страны. Вместо этого был выслан один из замешанных в происшествии у бассейна актеров, а Арнольду удалось остаться в стороне.
Этот инцидент служит наглядной иллюстрацией неумения Арнольда справляться с непривычной ситуацией при общении с журналистами. К примеру, в мае 1087 года на Манхеттене, когда он и Мария направлялись к отелю "Риженси", их попытались сфотографировать. Чем это кончилось, можно узнать из отчета фотографа. "Шварценеггер подошел ко мне, - рассказал он, - заломил мне руку за спину, схватил сзади за волосы и потянул назад, скрутив меня… К моменту, когда мне удалось позвать на помощь полицию, Шварценеггеры уже скрылись за дверями "Ридженси".
В 1986 году нью-йоркский фотограф Майкл Шварц, приглашенный управляющим манхеттенского "Либерти Кафе" для съемок, также в полной мере испытал на себе гнев Арнольда. По словам Шварца, после того, как он начал снимать Арнольда за столом, тот встал, подошел к нему и сказал: "Если ты будешь меня фотографировать, я разобью тебе морду".
В другой раз, в 1989 году, Арнольд был приглашен на ланч в честь сенатора от штата Техас Фила Грэмма в Национальную ассоциацию стрелкового оружия. Распорядитель на ланче Чарльстон Хестон спросил его, как это он, будучи республиканцем, одновременно входит в клан Кеннеди. Ответ в хронику не попал, но когда другой журналист спросил, имеет ли он оружие, Арнольд обрезал: "Я не собираюсь говорить на эту тему. Но, если хотите знать, республиканец ли я, то запишите: я, как и Фил Грэмм. Мы с ним браться по духу".
Со времени своего первого интервью в Великобритании в 1968 году он не терялся в тех случаях, когда мог указать журналистам, что им следует писать, нежели когда вынужден был разрешать им свободно задавать вопросы и - по возможности правдиво и точно - освещать события так, как им заблагорассудится. В 1988 году на съезде Республиканской партии в Новом Орлеане эта скованность дала о себе знать при встрече с шестнадцати летним журналистом из "Чидлренз Экспресс" Адамом Горовицем, который подошел к нему и спросил, зачем он приехал на съезд. Вместо ответа, совершенно неожиданно для себя, он услышал предостерегающее "Назад!" После чего разгневанный Арнольд отпихнул его.
На протяжении всей карьеры Арнольд ошибочно полагал, что пресса принадлежит ему, как образцы товара - коммивояжеру, и что она чего-то стоит и заслуживает уважения, только если ее использовать как средство, помогающее продать последний фильм или разрекламировать его новейшую выдумку. Требуя позитивной рекламы и ничего больше, он зачастую приходил в ярость, когда в прессе появлялись отрицательные отзывы о нем. К примеру, если какое-либо издание публикует фотографию или статью, которые кажутся ему нелестными, Арнольд или его помощник по рекламе иногда обращаются к издателю с жалобой. В 1988 году Питер МакГау, редактор британской версии "МаслМэг Интернэшнл" издающейся в Ноттингеме и имеющей тираж на Британских островах в 35 000 экземпляров и в США - 150 000, устав от чрезмерного обожания Арнольда, продолжавшего преобладать в британской культуристской прессе, сыграл с искусным мастером подначки шутку. В осеннем номере журнала он дал рекламу будущей статьи: "НЕОБЫКНОВЕННО. Арнольд разоблачен. Арнольд: дикие оргии у Сталлоне! Арнольд: величайший пьяница! Арнольд: признаки помешательства налицо! Арнольд: запрещенная книга! Арнольд: шокирующие факты! Скверная шутка с Арнольдом Питера МакГау из "МаслМэг", который знает о нем больше, чем кто-либо другой из журналистов". На самом деле "Арнольд" - это местечко близ Ноттингема, в котором есть дискотека под названием "У Сталлоне". Однако, каким бы незначительным ни был журнальчик, какое бы несущественное место он ни занимал в разработанной Арнольдом схеме средств массовой информации мира - такое рекламное объявление могло повредить его репутации. Редактору Питеру МакГау позвонила из Лос-Анджелеса секретарь Арнольда по связям с прессой Шарлотта Паркер, которая заявила: "Предполагаемая статья нанесет ущерб частной жизни Арнольда и его профессиональной карьере". Далее она стала угрожать серьезными последствиями, не имея при этом ни малейшей информации о содержании статьи. Пытаясь убедить МакГау, что его источники, какими бы они ни были, лживы, она намекнула, что в обмен на отказ от публикации оскорбительной статьи "можно было бы кое-что предпринять".
Осенью 1989 года Арнольд сказал: "С течением времени я осознал - в Америке прекрасно то, что люди имеют свободу самовыражения". Это утверждение прозвучало несколько неубедительно для тех журналистов и авторов, кто сталкивался с цепкой хваткой Арнольда, пытавшегося подчинить их своей цензуре.
И хотя случаи вмешательства Арнольда в дела прессы обычно имели место не до, а после той или иной публикации, они тем не менее усиливали впечатление, что "Большой брат" Арнольд всегда начеку. То самое впечатление, которое он всегда старательно лелеял, не предпринимая никаких попыток развеять его.
К августу 1983 года Мария привлекла к себе внимание всесильного Эда Джойса из "Си-Би-Эс". Посмотрев пленку с ее репортажем, предоставленную ее агентом Артом Каминским, он принял ее на работу в качестве корреспондента "Си-Би-Эс" по Западному побережью, чтобы поставлять "второстепенный материал" для "Утренних новостей". Она добывала новости вместе с обозревателем Пэт Коллинз и - в Нью-Йорке - с бывшей "Мисс Америка" Филис Джордж, выступавшей в роли главной ведущей. Мария, с ее высоким профессионализмом, вскоре затмила своих конкуренток. Ее сюжеты были весьма разнообразными - от откровенного разговора с автором бестселлеров Дэниэл Стил до забавного репортажа со свадьбы Мадонны и Шина Пенна, или интимной беседы со звездой сериала "Династия" Линдой Эванс.
В свои двадцать семь лет, она яростно отстаивала ценности, взращенные в ней католическим воспитанием, отказываясь, например, задавать Линде Эванс вопросы о ее личной жизни. "Я никогда и никому не задавала постельных вопросов", - говорила она. Воспитание Марии продолжало оставаться поводом для пересудов в прессе. Мария как-то сказала: "Вы все видите меня в прямом эфире. Считайте, что мое отношение к семейству Кеннеди - мираж. Мои родители воспитали меня так, как могла бы быть воспитана любая другая двадцатисемилетняя девушка, пытающаяся сделать имя и добиться успеха в своей профессии".
Мария и Арнольд быстро завоевывали репутацию классической пары восьмидесятых годов, живущей исключительно интересами работы. В Хуареце, во время съемок "Конана-разрушителя", Арнольд спал не более пяти часов в сутки. Его единственная "измена" в Хуареце - жесткая постельная сцена с английской актрисой Сарой Дуглас, исполнявшей роль главной злодейки в фильме. Сара говорила печально: "Было полно пота и грязи, мелькающих ног. В общем, обычная похабная сцена". Фильм получил классификацию "PG" ("только в сопровождении родителей") и вышел на экраны Америки на следующий год в июле, получив весьма посредственные отзывы критики, но собрав изрядные кассовые поступления.
1983-й, однако, завершился так же неудачно, как и начался. 29 декабря информационное агентство ЮПИ сообщило, что Арнольд и Мария попали в автомобильную катастрофу. Около полуночи на междуштатном шоссе номер 10, в девяноста милях к востоку от Лос-Анджелеса, Арнольд не справился с управление, и джип, в котором они ехали, свалился под откос с высоты сорок футов. Мария получила легкие ранения. Пресс-атташе Управления дорожной полиции Калифорнии Грег Трэнсу позже сообщил подробности этого происшествия: "Шварценеггер собирался остановиться, чтобы передать руль мисс Шрайвер. По всей вероятности, он полагал, что к югу от предполагаемой стоянки, была еще одна полоса. В результате он пересек асфальтовый предупредительный выступ, выскочил на обочину и врезался в ограждение дороги" Трэнсу добавил, что Арнольд будет привлечен к судебной ответственности, поскольку управлял автомобилем без прав.
Говорят, что люди водят автомобиль так же, как живут, и что манера вождения отражает стиль жизни. Арнольд, как бы он ни был уверен, что каждый шаг на его жизненном пути предопределен заранее, в глубине души давал судьбе благодатную почву для неоправданной спешки. И хотя 1984 год начнется приятным в новогоднюю ночь благородным решение вставать каждый день в пять утра и читать в течение часа журнал или книгу - он, в конечном итоге, завершится похотью, сексом и безрассудством.
