Земфира открыла “Кинотавр”

Земфира открыла “Кинотавр” Земфира вышла на сцену в самом начале — ее никто не представлял, а она не говорила в ответ: “Здравствуйте, дамы и господа!” Просто худенькая девочка с короткими волосами, торчащими в разные стороны, в синей спортивной маечке встала за клавиши и, не дожидаясь тишины, объявила: “Небо. Море. Облака”. А дальше, сразу после “Теперь я знаю, кому поет певица Валерия”, началась переделка: “Эти фильмы глупы и прилизаны!” И дальше — так же жестко про кино, но с неизменным “Здравствуй, небо! Здравствуй, море!”. Допела и ушла. С такой ноты начался 17-й “Кинотавр”. Чтоб не утонули в любви к себе, гениально-талантливым. И правильно. Федор Сергеевич — последнее время Бондарчука только так все и называют — появился после Земфиры. Споткнулся, поскользнувшись в украшениях сцены, и расслабленно, словно пробуя голос после долгого сна, произнес: “Здравствуй, ласковое солнце! Здравствуй, Кубань!” Как говорят герои рекламных роликов: “Почувствуйте разницу”. Кстати, Федор Сергеевич запрещает себя фотографировать. Категорически. Капризничает. Зато порадовал глава Краснодарского края Ткачев. В розовом галстуке — Федор Сергеевич такой носил года три-четыре назад — и в дорогом костюме вышел на сцену и сказал: — “Кинотавр” стал похож на Каннский фестиваль. Но мы лучше — у нас есть “олимпийские амбиции”. То есть все очень серьезно. А Бондарчук затем доложил, что на фестивале будет 12 кинопрограмм, 122 картины, из них — 30 премьер. И когда пошли ролики конкурсных картин — за всю историю “Кинотавра” так подробно о каждом фильме еще не рассказывали — зал по-настоящему замер. Потому что первое впечатление, как правило, самое верное. Условно говоря, первый этап голосования состоялся — по аплодисментам, которыми зал отмечал или не отмечал эти самые нарезки. Правда, из пятнадцати роликов всего шесть было предоставлено самими создателями лент, остальные не позаботились, и команде Аграновича, готовившей открытие (о чем “МК” подробно писал вчера), пришлось на скорую руку склеивать материал самим. Но представление о фильме можно было, конечно, составить в любом случае. Стало ясно, что этим летом у нас наконец появятся картины о любви. И любовное настроение в них разное. У Алексея Балабанова в “Мне не больно” — исполнение Ренаты Литвиновой и Александра Яценко — романтически-печальное. У Авдотьи Смирновой в “Связи”, разыгрываемой Анной Михалковой и Михаилом Пореченковым, — по-каренински неразрешимое. В “Эйфории” Ивана Вырыпаева с героиней из учениц Петра Фоменко Полиной Агуреевой — по-европейски страстное. И их встретили аплодисментами. Еще цепляла музыка. Вдруг стало ясно: а ведь и правда не бывает, чтобы в плохом фильме звучала хорошая песня. Вот и еще одна подсказка к тому, кто окажется в лидерах. Если по этому принципу, то самая яркая песня — у “Живого” Александра Велединского — в исполнении Саши Васильева и его группы “Сплин”. Может, мне потому так кажется, что я уже видела картину? Нет, непосвященная публика реагировала на ролик истории про мальчика, у которого не вышло вернуться с чеченской войны, хотя он и кажется пока живым (отличная актерская работа Андрея Чадова), сильнее всего. Отличная песня сопровождала ролик “Вольного перевода” ленты Елены Хазановой — Диана Арбенина написала ее специально для ленты и не исполняет ее со сцены. “Мне не больно” Балабанова — Вадим Самойлов. Лидер “Агаты Кристи” неожиданно обнаружил себя лириком без ерничанья. Все три эти песни, как и сами ролики, — уже отдельные вещи, про которые можно говорить. Ну а звездная дорожка… Она была как всегда — не лучше и не хуже. Как обычно, кто-то отличился элегантным шиком — как Лариса Удовиченко в серебристом платье со смелым декольте, ничуть не выдающим ее возраста. Елена Захарова в бледно-зеленом платье в пол, густо расшитом зелеными же каменьями, меркла на ее фоне. А жаль. В общем, полиции моды было где разгуляться. А первым номером с лучшей стороны, безусловно, стала Оксана Фандера. Удивительная для российских широт барышня — чувство вкуса не изменяет ей никогда. Тому, как она выглядит и как держится на наших фестивалях, может позавидовать любая голливудская красотка. В этот раз — темно-зеленое платье с открытыми плечами, которое описать не специалисту в мире моды не получится никогда. Одна бретелька иногда мило падала, и Оксана ее красиво поправляла. Грудь, в отличие от Софи Марсо, порадовавшей папарацци на Каннском фестивале прошлого года, не выпала. Правда, чуть не повторила свой сочинский же подвиг прекрасная и всегда позитивно настроенная актриса Галина Бокашевская. Наряд из хлопка с хлопковыми же кружевами она привезла из Парагвая. Галя сейчас снимается неподалеку от тех мест — в Аргентине, в нашем, в совместном с ними сериале аж на 124 серии “Танго последней любви”. Она играет эмигрировавшую из России женщину с трудной судьбой. Сидит в Аргентине уже четыре месяца, осталось еще два. Половина роли — по-испански. Языку ее учит внучка Саввы Морозова, а в любой образовавшийся свободным денек она срывается и летит — то на водопады, то в соседнюю страну, а теперь вот — взяла и махнула на “Кинотавр”. И все сама, за свои деньги, просто потому что — интересно. Говорит, осталась без шубы — копила на меха, потратила на путешествия. А 7 июня самую энергичную актрису нашего кино в Москве наградят, наконец, званием заслуженной. Вот так и течет жизнь на “Кинотавре”. Об “Острове” же Лунгина надо говорить отдельно — об этом фильме, где так просто рассказано о главном — о вере и прощении, что он сразу — явление, расскажу позже. Не про него пела певица Земфира. www.mk.ru