|
Фильм "Брестская крепость" для истории новейшего российского кинематографа неординарен по всем показателям. Прежде всего, это первый кинопроект Телерадиовещательной организации Союзного государства (существует с 1998 года) России и Беларуси, выполненный усилиями обеих сторон. У двух государств есть программа строительства единого Союзного государства, информационное агентство, а теперь и общее детище - картина "Брестская крепость". Продюсером фильма выступил Игорь Угольников, более известный широкой общественности как шоумен, с 2006 года занимающий пост председателя Телерадиовещательной организации Союзного государства.
По его словам, одной из причин, повлиявших на согласие занять этот высокий пост, стала возможность осуществления его детской мечты - снять фильм про Брестскую крепость. На официальном сайте картины в разделе "Замысел" приведены следующие слова Угольникова, очень точно характеризующие идеологическую установку проекта: "Важность этого проекта для Беларуси и России - в сопряжении усилий наших государств, двух близких друг к другу славянских народов, в демонстрации нашего единства, связанного общей историей, общей судьбой, общей драмой. Мы прошли закваску Великой войной. В этом фильме есть и политический смысл, он даёт идейное наполнение строительства Союзного государства. Это важно именно сейчас, когда тема подвига Солдата Великой Отечественной гасится, а то и шельмуется в угоду целям разъединения народов бывшего СССР. Печально, что Победа подвергается ревизии. Этого не должно произойти. Победа - это и есть наша национальная идея сегодня. Для того, чтобы мы имели право называться народом - мы должны помнить о Победе".
Проект "Брестская крепость" обошелся российскому бюджету в более чем 250 миллионов рублей. В фильм не было вложено ни одного рубля частных инвестиций. Проект постоянно присутствовал на переговорах между союзными государствами в качестве одного из пунктов, среди вопросов о соглашений по поставкам газа и нефти. Итог многолетней работы был высоко оценен Александром Лукашенко, посмотревшего фильм первым. Он попросил Угольникова поскорее донести картину до руководства России. "Надо помнить об одном: отношения между государствами, народами измеряются не кубометрами газа и тоннами нефти, пошлинными или беспошлинными. Надо помнить, что мы вместе защищали", - подчеркнул президент. Премьер-министр Путин в середине октября, на заседании Совета Министров Союзного государства, затронул тему проката фильма: "Необходимо решить все организационные, технические вопросы, чтобы фильм и в России, и в Белоруссии, да и в других странах смогли посмотреть как можно больше людей, особенно молодежь". Детали обеспечения поставленной задачи пока неизвестны, но факт остается фактом: никогда прежде в новейшей истории страны от первых лиц государства не поступали подобные указания в отношении кинофильмов. Таким образом, картина "Брестская крепость" уникальна в своем опыте создания и продвижения, и может сравниться только с какой-нибудь масштабной постановкой вроде "Основание республики", приуроченной к 60-летию КНР.
Дату премьеры столь знакового российско-белорусского фильма пришлось переносить из-за плохих сборов "Утомленных солнцем-2" Никиты Михалкова. Ранее предполагалось, что "Брестская крепость" предстанет перед зрителями 22 июня этого года. Официально, к тому времени был готов лишь черновой вариант картины, который показали лишь Лукашенко, ветеранам Бреста и зрителям Московского кинофестиваля. В переносе премьеры на день Национального единства был и символический момент - помимо прагматического желания выдержать как можно большую паузу после плохо принятого детища Михалкова. После авиакатастрофы, в которой погибло руководство Польши, стали раздаваться робкие возгласы вообще об отмене празднования памятной даты 4 ноября. Так как Россия взяла курс на улучшение отношений со своим европейским соседом, факт представления широкому зрителю совместного проекта Союзного государства в День народного единства изменил саму концепцию праздника. Отныне нет нужды вспоминать события четырехвековой давности и польских интервентов. Тезис народного единства может быть воплощен в едином прошлом середины ХХ века, разделенным с белорусским народом. И фильм "Брестская крепость" становится своего рода манифестом объединения двух славянских народов.
Какой подход к теме был избран в фильме? Генеральный продюсер картины и одновременно автор идеи Игорь Угольников в своих многочисленных интервью настаивает, что в сюжете воспроизводятся с документальной точностью события прошлого. У картины был главный консультант в лице директора Мемориального комплекса "Брестская крепость-герой" генерал-майора Валерия Губаренко. Было перерыто много документов, на основе которых был создан сценарий. Однако многие сюжетные линии в картине списаны с книги Сергея Смирнова "Брестская крепость", которая впервые увидела свет в 1957-м году и была издана в сокращенном варианте. Именно это исследование Смирнова прочитал в детстве Игорь Угольников, после чего всю жизнь мечтал о ее экранизации. Но можно ли назвать сценарий (как и данные из книги) документальными? С официальной точки зрения - вполне. Но в истории защитников Брестской крепости, как выяснилось, слишком много того, что не спешат предавать огласке чиновники. В 2008-м году выходит книга Ростислава Алиева "Штурм Брестской крепости". Автор этих строк был лично знаком с Алиевым задолго до той публикации. Ростислав Алиев долгие годы очарован военным прошлым нашей страны. Он сблизился с "черными следопытами" и со временем пришел к теме обороны Брестской крепости. Позднее, чуть углубившись в вопрос, он ощутил на себе бюрократический пресс тех, кто не хотел каких-то сенсационных открытий и пересмотра исторического прошлого в отношении событий июня 1941 года, даже если они касались важных находок в архивных фондах России. Алиеву закрыли доступ в архив Брестского музея на несколько лет, мотивируя это начавшимся ремонтом. Испытав разочарование, энтузиаст пошел другим путем. Он начал связываться с архивами Германии и Австрии, выписывая оттуда копии документов по Брестской крепости, что стоило немалых денег (и стало одной из причин распада семьи). В итоге Алиев собрал такие документы и свидетельства с немецкой стороны, которые сильно изменили его восприятие событий 1941 года. Выходит, что один фанат дела сделал то, что не удосужилась за десятилетия сделать вся официальная чиновничья исследовательская система с многомиллионным финансированием. Почему это произошло?
Книга Сергея Смирнова, пролившая свет на судьбу защитников Брестской крепости, была ценна для советского руководства не столько глубиной исследования, сколько прецедентом для переосмысления военного прошлого. Книгу долго не допускали к изданию из-за описанных в ней фактов репрессий в отношении советских воинов, державших оборону. Тогда попавших в немецкий плен после победы могли запросто отправить в лагеря. В предисловии к изданию 1964 года Смирнов говорит о развенчании культа личности Сталина и переосмыслении значения подвига советских солдат, пусть и проигравших локальное сражение. В приложении описывались факты ходатайства автора книги за героев обороны Брестской крепости и их освобождения. Год спустя книга получила Ленинскую премию. Отныне факт попадания в плен и последующие сталинские лагеря не отменял факта героизма на фронте в судьбах людей. Закрепляя подобное историческое прочтение, в конце 60-х под Брестом начали строить гигантский мемориальный комплекс. Был создан музей, где собрали редкие свидетельства о лете 1941-го. Дальше произошло цементирование мифа. Любая попытка анализа событий начала войны могла привести к непредсказуемым результатам, которые могли бросить тень на подвиг защитников Брестской крепости. Поэтому исследователям на зарплате как в советское, так и последующее время не стоило подвергать сомнению официальную версию событий. Однако современное общество свободно циркулирующих знаний не поддерживает такую архаическую постановку вопроса, и на беду сложившейся за десятилетия системе появился Алиев. Конечно, автор монографии "Штурм Брестской крепости" не является профессиональным историком, а его труду явно недостает редактуры и научного рецензента. Книга написана неакадемично, местами используется излишне художественный слог. Ценность исследования Алиева в том, что помимо использования неизвестных российской стороне документов с немецкой стороны и публикации архивных материалов из российских фондов, он не пытается делать выводы глобального характера, ввязываясь в распри исторических взглядов на войну. При работе автор был свободен от каких-то догм и сложившихся институтов, отстаивающих определенные интерпретации исторических фактов. Не мудрено, что чиновники ставили Алиеву палки в колеса как могли. Автор попытался выйти на некоторых ветеранов обороны, оставшихся в живых, но те отказали ему в контакте. И истолковать такое поведение по всем признакам можно как указание руководства музея не вступать старикам в контакт с пытливым исследователем. Для авторов кинопроекта книги Алиева словно не существует. Между тем в ней озвучиваются другие цифры, обнаруживаются другие мотивы поведения сторон.
По словам Алиева, непосредственно обороной Брестской крепости по плану должен был заниматься один батальон численностью 245 человек. Все остальные части при начале боевых действий должны были выйти из крепости и занять позиции за ее пределами, что удалось не всем. Сама Брестская крепость имела не лучшее стратегическое расположение. Единственное, чем она могла нанести урон противнику, это обстрел дорог и мостов, проходящих рядом с ней, чего фактически не произошло. После внезапной атаки немцев в крепости остались те военные и гражданские лица, кто попросту не успел оттуда выбраться. Впоследствии часть их сдалась, но оставшиеся активно оборонялись до того, как на территорию сбросили несколько мощных бомб. Как ни странно, в мемуарах немецкого военного руководства оборона Брестской крепости не предстает событием из ряда вон выходящим. Один из командующих больше вспоминает оборонявшихся в этом месте поляков, что происходило двумя годами ранее.
Если говорить о соответствии содержания фильма действительности, то можно констатировать схематичное следование сюжета книге Смирнова, которая местами вольно подходит к фактам. Вследствие этого некоторые полулегенды и неподтвержденные фактами свидетельства очевидцев попали в сюжет, как, например, воздушные атаки, идущие с первых часов штурма. Но все эти недочеты и сравнение с действительностью не в пользу сценария были бы не столь существенными, если бы фильм передавал дух времени и героизма защитников. Но с этим, как оказалось, куда большие проблемы.
Обратим внимание на то, чем большую часть действия заняты персонажи картины. Бойцы отстреливаются и один раз идут в атаку. Но совершенно непонятна мотивация действующих лиц. Почему поначалу люди обороняются, а в определенный момент решают бросить это занятие и уходить поодиночке? Что они вообще обороняли? Какой был в этом смысл? На такие банальные на первый взгляд вопросы в фильме ответа нет. Если действие картины перенести на Дикий Запад или в Африку, то поведение ковбоев и колонизаторов ничем не будет отличаться от действий защитников "Брестской крепости". Да, на экране всё выглядело эффектно. Но не было эффекта соответствия персонажей собственным действиям. Допустим, поначалу они защищали детей и женщин. Кто-то надеялся отыскать пропавшего собственного ребенка. Но после того, как старики, женщины и дети под белым флагом ушли к немцам, - что или кого оставалось оборонять бойцам? Себя? Стены, принадлежавшие два года назад полякам?
Картина "Брестская крепость" является той полуправдой, которую легко можно приравнять ко лжи. Лента, номинально являющаяся патриотическим блокбастером, полностью вымарывает из прошлого истинные мотивы поведения советских воинов. В фильме ни разу не произносятся слова "Партия", "Ленин" или "Сталин", неоднократно упомянутые в воспоминаниях участников тех событий. Слово "коммунист" произносится лишь к концу двухчасового фильма фашистами, после чего один из главных героев повторяет его, словно услышав впервые. Из-за этого вакуума герои предстают зрителю одержимыми идеей обороны либо наступления, зацикленными на определенном алгоритме действий. Сценаристы навязали персонажам умственно ограниченную модель поведения, что впоследствии объяснили долгом защиты клочка земли Родины (Угольников). Так чем же руководствовались в действительности защитники Брестской крепости? Приведем отрывок из книги Сергея Смирнова:
"А потом наступило воскресенье, 29 июня, и гитлеровцы предъявили защитникам Восточного форта ультиматум - в течение часа выдать Гаврилова и его заместителя по политической части и сложить оружие. В противном случае немецкое командование угрожало снести укрепление с лица земли вместе с его упорным гарнизоном.
Наступило часовое затишье. И тогда Гаврилов созвал бойцов и командиров на открытое партийное собрание. В тесном полутемном каземате собрались не только коммунисты - сюда пришли все, и только дежурные пулеметчики и наблюдатели остались на постах на случай внезапной атаки врага.
Гаврилов объяснил людям обстановку, сказал, что рассчитывать на помощь извне уже не приходится, и задал коммунистам вопрос:
- Что будем делать?
Все разом зашумели, заговорили, и майору уже по их лицам стал ясен ответ товарищей:
- Будем драться до конца!
Это не было обычное собрание, это был их последний митинг, взволнованный и единодушный. А когда Скрипник объявил прием в партию, люди бросились искать бумагу. Короткие горячие заявления писали на каких-то обрывках, валявшихся кое-где в казематах, на кусках старых газет, даже на обороте немецких листовок, призывавших сдаваться в плен. В этот час, когда наступало последнее, самое трудное испытание, когда впереди была смерть или вражеская неволя, люди хотели идти в свой смертный бой коммунистами. И тут же десятки беспартийных были приняты в ряды партии.
Они не успели даже спеть "Интернационал" - время кончилось, и в форту загремели взрывы снарядов. Враг шел в решительную атаку. Все заняли свои места у амбразур".
А вот фрагмент речи одного из командиров, обращенной к бойцам (из свидетельств очевидца, приведенных в книге Алиева "Штурм Брестской крепости"):
"Коммунисты и комсомольцы, обращаюсь к Вам в трудную минуту схватки с врагом, в минуту нависшей над нами смертельной опасности, будьте достойными сынами отечества, служить примером всему личному составу гарнизона, а большевики не партийные и не комсомольцы не подведут Вас".
Таким образом, имеется один важный фактор, сплотивший между собой оборонявшихся - это коммунистическая идея. Доказательств этому - тьма. По свидетельствам очевидцев, гражданских, оставшихся внутри крепости, было решено отправить за ее пределы, в плен к немцам, чтобы не подвергать их жизнь опасности во время штурмов. Было приказано покинуть территорию каждому лицу, не являющемуся военным. Исключения делались лишь для коммунистов, - после предъявления партийного билета им разрешали остаться и выдавали оружие. Происходило это и оттого, что коммунистов после попадания в плен могли расстрелять. В картине даже присутствует эпизод, указывающий на данное положение дел, но слово коммунист теряется в ряду других ангажированных понятий, таких как еврей и комиссар. Соответствовать званию коммуниста и войти в ряды партии перед лицом смертельной опасности было сродни добровольному пожеланию стать террористом-смертником. Именно идеология наполняла адреналином организмы защитников Брестской крепости. По данным Алиева, тех, кто оказывал активное вооруженное сопротивление гитлеровцам, было 3-4 процента от общего числа людей, оказавшихся на территории крепости в момент ее окружения. Половина сдалась, а остальные прятались в подвалах, не вступая в боевые действия. Скорее всего, эти 3-4 процента как раз и соответствовали числу идейных коммунистов и прочих героев обороны, кто входил в ряды партии перед близящейся смертью. Книга Смирнова как раз и делает упор на восстановлении в рядах КПСС участников тех событий. Однако в фильме солдаты идут в бой не с "Интернационалом", а под мелодию из "Веселых ребят", которых показывали накануне штурма. (В книге Алиева приводятся названия четырех фильмов, показанных 21 июня в крепости. Это "Мы из Кронштадта", "Руслан и Людмила", "Цирк" и "4-й перископ". Перед просмотром последнего один из героев фильма прочитал лекцию в местном клубе. И можно с большой уверенностью сказать, что именно лекция стала тем патриотическим стимулом к защите, а не демонстрация развлекательных картин).Почему из содержания картины полностью вытравили коммунистов? Отчасти для того, чтобы не создавать их нынешним правопреемникам лишнюю рекламу. Если бы сюжет соответствовал книге Смирнова, то фильм ничем не отличался от своих собратьев советского периода. Но по большому счету примененный прием есть свидетельство отсутствия крепких идеологических основ для создания масштабных патриотических полотен в современной России. Невозможно вырвать из такого ключевого события ХХ века как Великая Отечественная один элемент как дружбу между двумя славянскими народами и сделать ее лейтмотивом повествования, игнорируя прочие. Невозможно объяснить ценности коллективизма и самопожертвования современному юному зрителю на фоне культивируемого обществом индивидуализма и атомизации. Все подобные попытки просвещения обречены на провал, если не на забвение, либо на неправильное понимание в худшем случае. Если бы в России существовал жесткий государственный информационный контроль, то только в этом случае можно было бы добиться результатов, не имея конкуренции со стороны чужеродной идеологической продукции. При нынешней системе открытого рынка герои "Брестской крепости" всегда будут проигрывать единому фронту наступления противника, который будучи облаченным в тунику Александра Македонского (фильм "Александр") предпочитает нести в азиатские колонии идеи либерализма, более характерные для нынешнего времени.
Каким мог быть успешный вариант "Брестской крепости"? Прежде всего, нужно было сделать больший упор на интернационализме защитников. В действительности этнический состав оборонявшихся был очень разнообразен. Например, внутри крепости было 400 человек, призванных с Кавказа. Вместо этого зрителю на экране показывают раскосого представителя какого-то загадочного северного народа: один раз он бежит на общем плане в атаку, а еще раз оказывается сидящим перед могилой с крестом (!) где то ли играет на варгане, то ли медитирует под звучащую мелодию. Еще в одном эпизоде нам демонстрируют трех мужчин, исполняющих перед атакой какой-то экстатический обряд. Само отражение наступления всегда проходит под белорусскую мантру радиста: "Я крэпость! Я крэпость!" На этом этническое разнообразие заканчивается, разве что некоторые из главных героев проходят в сюжете как евреи. В идеальной постановке "Брестской крепости" нельзя умалчивать про роль коммунистов в обороне. Но можно иллюстрировать их действия не идеями Коминтерна, а идеалистическими надеждами на лучший мир. Однако необходимо показать сталинские лагеря как одно из мест, где реализовывалась эта программа. Ни книга Смирнова, ни истинный героический сюжет неотделимы от того, что произошло с защитниками крепости после освобождения из плена, когда они оказались предателями Родины. К сожалению, всего этого нельзя увидеть в фильме. Зато опять происходит продолжение линии хорошего нквдэшника, начатой в картинах "Мы из будущего-2" и "Край". Между тем в фильме умалчивается о том, что Брестская крепость была тюрьмой, где содержалось более трех тысяч человек, в основном поляков. А то, что среди оборонявшихся оказался батальон конвойных войск НКВД, не знал никто из-за секретности. Для всех, включая офицерские чины, сотрудники органов безопасности были пограничниками.
Говорить о защите Брестской крепости как событии, соединяющем прошлое с настоящим, можно долго. Однако фильм не сильно прояснит данный вопрос для юных зрителей, интересующихся историей, если вообще не даст им ложную картину происходившего в 1941-м году. Зато батьку Лукашенко порадовали, - за многие годы он прочитал и забраковал десятки сценариев, претендовавших на звание белорусского национального кино, но ни один из них не удостоился его похвалы и поддержки бюджетными средствами. Но если раньше, при СССР, государственная идеология была доминирующей, то при нынешнем подходе к проблематике и сомнительной убедительности новых патриотических картин, пропагандируемые ими ценности будут становиться маргинальными еще до окончания кинопроката. При таком векторе развития событий единственными зрителями государственных патриотических блокбастеров, в которых нет патриотизма, станут высшие чиновники со своим окружением на кинопоказах в перерывах между обсуждением поставок нефти и газа.
|
