Кошевого благословили на роль

Кошевого благословили на роль В Санкт-Петербурге продолжаются съемки сериала «Преступление и наказание», главную роль в котором играет молодой актер Владимир КОШЕВОЙ. Мы видели его в сериалах «Огнеборцы», «Сармат», «Возвращение Титаника», в нескольких кинофильмах, однако такую сложную роль он играет впервые. Съемки идут в таком напряженном темпе, что свободного времени у актера практически нет. Об интервью мы договорились в перерыве между репетициями спектакля «Флорентийская трагедия» в петербургском театре «Ленсовет». — Приходите завтра на площадку, — предложил Владимир. — Покажу вам раритетные башмаки, в которых играю Раскольникова. На следующий день я отправилась на Конюшенную площадь, где на задворках храма Спаса Нерукотворного Образа снимали одну из сцен. Меня встретил человек в лохмотьях, жалком пальтеце. От его холодного, равнодушного, тяжелого взгляда стало жутко. Я с трудом узнала своего вчерашнего веселого собеседника. Лежать с Достоевским странно — Володя, сейчас вы, понятное дело, в гриме, но вчера в театре тоже были с бородой и длинными волосами. Вы теперь всегда в таком виде? — Да. Спасибо моему театральному режиссеру и другу Михаилу Елисееву, что разрешил играть на сцене с бородой, для этого даже афишу поменяли. Это нужно для Раскольникова. Он ведь не умывался, не брился, даже спал в одежде. — Для полного погружения в образ не пробовали жить так же? — Я все-таки работаю в коллективе, рядом женщины. Сейчас почему-то вспомнил, что в детстве меня называли Вова Беленький. Когда я пачкал руки, тут же бежал их мыть, если обнаруживал пятнышко на брюках, немедленно их менял. — А как вы получили роль Раскольникова? Проходили кастинг? — Перед отпуском я доигрывал последние спектакли, настроение было чемоданное. Вдруг раздался телефонный звонок меня пригласили на встречу с режиссером, который предложил попробоваться на Раскольникова. В жизни любого артиста полно таких разговоров: «Ой, мы вас хотим!» Реальным предложением это заканчивается редко. Спустя пару дней я забыл об этом разговоре, собрался в Таиланд и уже перед самым вылетом узнал, что меня ждут на пробах с Полиной Филоненко, которая играет Сонечку Мармеладову. Все это было похоже на сон. — Конечно, вы тут же бросились перечитывать роман Достоевского? — Признаюсь, что перечитал не сразу, потому что все-таки поехал отдыхать, а лежать на пляже с Достоевским как-то странно. Но к Федору Михайловичу я обращался недавно. Перечитал «Бесов», «Игрока», «Дядюшкин сон», «Село Степанчиково…». Потом были внутренняя подготовка и репетиционный период, что сейчас в киноиндустрии большая редкость. В первые дни я чуть не отказался от роли и наверняка бы ушел, если бы не поддержка Дмитрия Светозарова, который очень бережно относится к актерам, любит их и во всем помогает. Но все равно мне было сложно. — А каково это — ходить в лохмотьях? Сильно угнетает? — Наоборот, ношу с удовольствием. Удачный грим и костюм — 90 процентов успеха роли. Он создает мне позитивное настроение, потому что сделан с любовью, а без него какой бы я был Раскольников. Наши замечательные художники по костюмам Таня Дорожкина и Лена Власова — настоящие профессионалы и прекрасные люди. Таня дала мне такие ботинки Раскольникова, просто чудо. Раритет! Это башмаки из позапрошлого века, великолепно разношенные и офактуренные. Я их надеваю только в кадре, боюсь, как бы не развалились. — Работа над сериалом началась в августе, уже отснято много материала. Какие сцены давались особенно тяжело? — Когда меня должны были ударить кнутом. Вначале под одеждой поместили защитные щитки, потом оказалось, что они видны в кадре, и меня били по-настоящему. В одном из дублей кнутом мне затянуло горло, я почувствовал, что задыхаюсь. Стало жутко, да и все вокруг не на шутку испугались. И тут я услышал голос режиссера: «Давайте душите его, у меня актеров много». Конечно, все, и я в том числе, рассмеялись. Дмитрий Иосифович обладает редким чувством юмора, умеет разрядить атмосферу. Только вот гримерам работы добавилось, они должны были замазывать шрам у меня на горле. Ну и, конечно, непросто далась сцена убийства старушки. — Говорят, одним дублем не обошлось. — Даже такие трагические сцены нередко снимаются с юмором. В кино без шуток — никуда. Мы предложили создать корпорацию «Раскольников и Ко. Избавляем от старушек». Вера Карпова, замечательная актриса, которая играет Алену Ивановну, смеялась даже «мертвая». Когда снимали сцену, где старушка лежит убитая, а Раскольников берет у нее из кармана ключики, она мне тихонечко так говорит: «Володечка, ты ключи-то у меня сразу не находи. Начни искать с живота, медленно води по телу, по груди, особенно по груди не забудь…» — Юмор, конечно, помогает, но все-таки сыграть убийцу было психологически непросто? — Приятного мало. Перед этой съемкой я не спал всю ночь. Ударить я должен был по резиновому болвану настоящим топором. Орудие убийства от куклы постоянно отскакивало, и мы снимали дубль за дублем. При этом я должен был молчать — все монологи Раскольникова идут за кадром. У меня появилось чувство омерзения, от которого хотелось очиститься. Утешало лишь то, что я получил благословение. Одну из первых сцен мы снимали в переулке, где шло восстановление храма. Ко мне подошел батюшка и благословил на эту роль. — Сыграв сцену убийства, долго приходили в себя? — Притащился домой и несколько часов лежал в ванне, стараясь расслабиться. Меня спасают друзья. Часто после съемок они зовут к себе, отогревают чаем, посторонними разговорами. Конечно, жалко, что в сутках только 24 часа. Хотелось бы побольше, ведь приходится полночи учить текст. — Владимир, расскажите немного о себе. Знаю, что до поступления в ГИТИС вы учились в военном университете и окончили МГУ. Почему решили податься в актеры? — Я вырос в семье военных в Риге. Офицерами были оба мои деда и прадеды. Поступление в военный университет — дань семейной традиции, я знал, что носить погоны не буду, но мне надо было воспитать в себе настоящие мужские качества. — Родители были в шоке, узнав, что вы пошли в театральный? — Они знали о моей детской мечте быть актером. О своем окончательном выборе я объявил, когда уже поступил в ГИТИС. Тогда же я заканчивал писать диплом на журфаке. — Как вы оказались в Петербурге? — Меня утвердили на одну из главных ролей в картине «Своя чужая жизнь» Александра Рогожкина. На съемках я познакомился с режиссером театра «Антика» Михаилом Елисеевым, он предложил мне роль в спектакле «Флорентийская трагедия» по пьесе Оскара Уайльда. «Антика» дает спектакли на площадке «Ленсовета». Смысла уезжать из города уже не было. Мне Питер гораздо ближе, чем Москва. По атмосфере, архитектуре, людям он очень похож на мою родную Ригу. Тем более, я ходил здесь в школу, когда папа учился в Военной академии. — Не боитесь, что вас будут сравнивать с Георгием Тараторкиным? — Пусть сравнивают. Пересматривая фильм Льва Кулиджанова «Преступление и наказание», я вижу, что та лента отвечает духу эпохи, в которую снималась. Сейчас выросло новое поколение, и я надеюсь, что ему наш фильм будет близок и понятен. vazhno.ru