|
Вторая половина фестиваля “Новое британское кино”, проводившегося в России уже в третий раз, оказалось слабее первой. Не только потому, что там не было фильмов уровня “Мой брат Том” или “Сексуальная тварь”, хотя отдельные сцены в эпически-красивых лентах “Требование” (точнее - “Золотоносный участок”) и “Воин” свидетельствовали о несомненном кинематографическом даре авторов. Просто очевиднее проявилось то, что можно было почувствовать и в начале этого смотра достижений кинематографии Великобритании. Всё-таки грех непреодолимой вторичности и неизбежной провинциальности даёт о себе знать в большинстве представленных работ.
Я опять же посмотрел только пять из семи картин, но не увиденные мною фильмы “Прирождённые романтики” и “Истинная жизнь” (правильнее - “Подноготная”), судя по всему, походили на ленты “Я без тебя” Сандры Голбакер и “Саут Уэст 9” Ричарда Пэрри, которые решены во вроде бы модной молодёжной стилистике раскованных (в том числе буквально) повествований, однако почти лишены внутреннего ритма. Казалось бы, из них чуть ли не прёт наружу драйв, особенно из второй картины, а истории разношёрстной по своему составу “тусовки из безумного Брикстона” или же двух взбалмошных подружек, ссорящихся и мирящихся на протяжении трёх десятилетий, должны заинтересовать всевозможными эскападами героев, которые суетятся по жизни, но ищут-то прежде всего покоя и взаимопонимания. Однако стоит копнуть глубже, как обнаружится зияющая пустота, словно карстовое образование в горной породе. Потому что за этой внешней динамикой и лихорадочным стремлением ухватить поток жизни на самом деле не скрывается подлинное осмысление всего происходящего, а желаемое поспешно выдаётся в качестве обретённого.
Фильм “Последнее пристанище” Пола Павликовски, поляка по происхождению, заявлен как серьёзная драма о судьбах нелегальных иммигрантов в Великобритании, поскольку эта тема сейчас действительно волнует многих коренных англичан, теснимых под напором приезжих со всех сторон света. Правда, молодая русская женщина Таня (хорошо, что её играет не какая-нибудь звезда из Голливуда, а специально приглашённая из России на эту роль Дина Корзун) - преступница поневоле, обманутая английским женихом и оказавшаяся со своим десятилетним сыном бездомной и бесправной в чужой стране. Она попадает в своего рода лагерь для перемещённых лиц, пусть он по цивилизованности превосходит многие наши “коробки для жилья”. Но постепенно мотив своеобразного Чистилища перед вхождением в Рай уступает место более традиционной мелодраме о том, что любая женщина способна найти “мужчину своей мечты”, даже если им обоим придётся пострадать на пути взаимного притяжения. В результате социально-философская проблема интеграции в иную культуру сводится к довольно элементарному сюжетному ходу, что вовсе не отчаявшаяся иммигрантка “захомутала” вместо одного британца другого своего “спасителя”.
Напротив, “Золотоносный участок”, созданный по роману “Мэр Кастербриджа” английского классика Томаса Харди, к творчеству которого Майкл Уинтерботтом с успехом обращался в “Джуде”, именно в первой половине действия переполнен сюжетно-историческими клише и чересчур обытовлён. Только ближе к финалу лента о золотоискателях и строителях железных дорог в Америке середины XIX века приобретает строгий и величественный тон драматической саги о неисповедимости судеб человеческих. И некогда бедный ирландский иммигрант Дэниел Диллон, который начал богатеть и приобретать власть над людьми, однажды продав свою жену и новорождённую дочь в обмен на золото и выгодный земельный участок, в итоге приходит к ощущению личного краха и экзистенциального отчаяния, сжигая ставший ненужным город и будучи готовым навек замёрзнуть в снегах посреди представляющейся такой безжалостной, но невыносимо прекрасной природы.
Вот и в “Воине” заснеженные вершины гор или обжигающие жаром пески в пустыне (оператор Роман Осин получил премию на МКФ в Сан-Себастьяне) выступают как подлинные соучастники простой и одновременно притчевой по своей сути истории некоего воина из Раджастхана. Однажды он отказался поднять меч над головой девочки из опустошаемой по приказу местного царька деревни и сам стал несчастным изгоем, пока круг не замкнулся - и уже его спасла от гибели некогда избавленная им от верной смерти. Картина Асифа Кападии снята там же, где могли происходить эти вневременные события, с участием азиатских исполнителей, которые говорят на своём языке, а перевод даётся в английских субтитрах. И может создаться впечатление, что британское присутствие обеспечено здесь лишь финансами. Однако если вспомнить колониальные времена да и более поздние случаи вмешательства Великобритании в дела Индии, Пакистана, Афганистана и Турции, то главная тема “Воина” прозвучит актуально, особенно на фоне изобразительно блеклого, художественно невыразительного “Кровавого воскресенья”, уже рассматривавшегося в первой статье.
Тут имеет значение не столько “непротивление злу насилием”, сколько внутреннее достоинство человека, который жертвует даже собственным сыном, но не отступается от избранного “срединного пути”, за что ему как раз и воздастся в финале. Достаточно улыбки девочки и обычных слов житейского свойства, чтобы осознать, что все лишения и невзгоды были не напрасными. Воин словно обретает новую семью и может сказать спасённой и спасительнице в одном лице: “Моя дочь”. Имён у обоих нет, они не знают друг друга, но непостижимо чувствуют родство.
Не так ли и британское кино находит себе истинно духовных близнецов отнюдь не за океаном, в новоявленной метрополии, диктующей всему миру свои порядки, а в прежней колонии далеко на Востоке, будто бы за пределами цивилизации. В этом плане “Воин” ассоциативно смыкается с фильмом “Мой брат Том”, давая иной вариант бегства “назад к природе”, к первоосновам бытия. Мир начинает расти заново, вернувшись к простым истинам человеческого общежития.
|
