|
Программа Александра Гордона «Закрытый показ» идет на первом канале довольно поздно, да и само название намекает, что фильмы, идущие в этой программе, следует смотреть не всем. В последней программе был, казалось бы, ничем не примечательный фильм «Бубен, барабан», снятый при поддержке министерства культуры РФ, про неустроенную личную жизнь сорокапятилетней библиотекарши, живущей в небольшом российском городке. Унылый и даже скучный фильм про сегодняшнее унылое время. Конечно, библиотекарша, зарабатывающая на жизнь воровством книг из своей библиотеки, явление в кино (да и в жизни, к счастью) нечастое. Но, увы, в нашей сегодняшней жизни воровством никого не удивишь.
Забегая вперед, я бы не сказал, что это фильм выдающихся художественных и иных творческих достоинств, нет в нем ни острого сюжета, ни спецэффектов, ни особой жестокости, да и вообще ничего, что позволяло бы назвать фильм скандальным. Тем не менее именно таковым он является и совершенно не случайно попал в «Закрытый показ». В широком прокате он, надо отметить, тоже не шел.
А все дело в исполнительнице главной роли, моментально переводящей фильм в разряд остросоциальных. Главную роль библиотекарши Кати, вернее, уже давно не Кати, а Екатерины Артёмовны, играет актриса Наталья Негода, исполнительница главной роли в одном из «перестроечных» кинотаранов (фильмов, которыми разрушали Советское государство) «Маленькая Вера». После «Маленькой Веры» Наталья Негода ни в каких заметных ролях не снималась, поэтому практически все кинокритики оценили «Бубен, барабан» как продолжение «Маленькой Веры».
Tсли кто забыл, то «Маленькая Вера» – фильм про девушку, живущую в провинциальном советском рабочем городе, вроде моей Электростали. По выражению «демократических» кинокритиков, встретивших фильм бурными овациями, ей, Вере, было душно среди тогдашней советской действительности, ей хотелось счастья и любви, здесь и сейчас (и даром, то есть ничего для этого не делая – добавлю я).
И вот в кадре все та же Вера, все в том же рабочем городке, только одинокая, озлобленная, нищая, постаревшая на 20 лет «молодой» российской государственности. Надо отдать должное Наталье Негоде как актрисе – она совершенно не боится выглядеть некрасивой в кадре, на ее лице виден не только возраст, но и вся явно нелегкая жизнь. Что происходило с Катей-Верой за прошедшие 20 лет, нам не рассказывают, но и не надо – мы и сами прекрасно знаем, мы сами были тут и все видели. Да и Верин-Катин характер сыграл свою роль. «Ты всю жизнь думала только о себе!» – бросает со злобой ее брат.
Даже сюжет похож – Катя-Вера снова встречает любовь, снова теряет ее, пытается продать доставшуюся от отца квартиру, чтобы убить неверного мужчину и подругу-разлучницу, и так же, как и в первом фильме, пытается покончить с собой, но на этот раз, увы, успешно.
Только не подумайте, что я намерен злорадствовать над разбитой судьбой девушки-женщины, которой хотелось счастья. Это совершенно естественное желание, особенно для женщин, и не ее вина, что государство, поманив ее сладким пряником капитализма, украло у нее будущее. Фильм в этом смысле абсолютно трагичный, а в сочетании с первым фильмом трагичен еще более.
Не так давно я пересматривал «Маленькую Веру», которая даже постановочно гораздо сильнее сегодняшнего кинематографа, все-таки была еще советская школа, да и актеры были подобраны неплохо – та же Негода, герой сегодняшних адвокатских сериалов Андрей Соколов и мой любимый Юрий Назаров – один он может «вытянуть» любой фильм.
Какими же милыми, симпатичными, маленькими смотрятся проблемы «Маленькой Веры»! Милые девочки и мальчики, милые папы и мамы, добрые сотрудники милиции (их хотели показать злыми, да вот добрые советские лица помешали), и даже хулиганы какие-то милые и добрые. Драка на дискотеке на фоне нынешней жестокости смотрится с откровенным умилением, а уж разговоры!..
«Да мы тебя родили, чтоб только квартиру получить!!!» – в сердцах кричит мама отбившейся от рук Вере, активно переживающей переходный возраст. Вот ведь как страшно было жить! Детей рожали из-за квартиры! Родили и получили. Настоящую квартиру, бесплатно, а не несколько тысяч виртуального «материнского капитала», который можно потратить на кабальную ипотеку.
А родители у Веры кто? Не олигархи, не бандиты, не диссиденты, а простые и приятные люди. Мама с упорством закручивает дочке и сыночку огурцы и помидоры на зиму (отлично помню, что даже это ставилось в упрек «демократическими» кинокритиками советским людям). Папа – Юрий Назаров, шофер на КамАЗе. «Машина, считай, своя» – говорит папа, собираясь заняться предпринимательством – извозом. Опять же, для сыночка с дочкой. А машина-то государственная, между прочим. Попробуйте сейчас «подкалымить» на машине за счет частной фирмы – получите, самые разнообразные проблемы в зависимости от фантазии хозяина.
В общем, скучные, обычные родители. А жизнь-то какая! Ни терактов, ни войны, ни катастроф, ни кризисов, ни безработицы, ни беспризорности, ни нищеты, проституции, наркомании, организованной преступности и так далее по длинному-длинному списку. Сплошная уверенность в завтрашнем дне. И весь мир уважает нашу страну, хотя до этого, уж понятно, маленькой Вере в то время не было никакого дела. И все поголовно работают и учатся.
Одна была у Веры радость – уединения с героем Андрея Соколова, с которым Негода появляется в первом советском кинематографе скандальной сцене с показом основного инстинкта (язык не поворачивается назвать эту сцену «любовью»), вызвавшей бурю восторга у «демократических» кинокритиков. Не знаю, может, им и было неведомо, что люди порой вступают в такие отношения, хотя, судя по росту рождаемости, в СССР о таких отношениях были неплохо осведомлены, только никому в голову не приходило об этом кричать, и уж тем более заниматься этим прилюдно.
Сама Наталья Негода в интервью «Комсомольской правде» говорит: «Я когда прочитала сценарий, сразу поняла, что хочу это сыграть. Понимаете, в этом фильме есть правда. Вот как мы живем, так мы и снимали. Именно поэтому его тяжело смотреть – фильм совсем не развлекательный, депрессивный. Но это ответ на те победные реляции, которые несутся отовсюду... А на самом деле к чему мы пришли? К одиночеству и нищете, которая унизительна для человека… И в «Маленькой Вере», и «Бубне, барабане» мои героини пытаются вырваться из рамок быта. Но находят лишь один способ. И в этом плане, увы, ничего не изменилось, как бы нам ни хотелось думать иначе».
Довольно честно сказано, хоть и надо оставить на совести обеспеченной, давно проживающей в США Натальи Негоды пассаж о том, что «ничего не изменилось». Изменилось, да еще как! И уж особенно изменилось для библиотекарши из провинциального города. Грубо говоря, просто жизни не стало. Ведь тогда, во времена «Маленькой Веры», говорят, встречались люди (сам я таких не встречал, но готов поверить на слово), которые искренне считали, что стоить только прогнать «коммуняков» и заживем мы как в Швейцарии, причем не в настоящей Швейцарии, а в той, которая существовала только в их воображении. «Ах, Америка, это страна, где гуляют и пьют без закуски». Прошло 20 лет, большая часть жизни позади, золотая рыбка больше не появлялась, и впереди только разбитое капиталистическое, совершенно беспросветное корыто, стать владычицей морской так и не довелось. Плотный, промышленный воздух советского «застоя», в котором так было душно Вере, сменился удушающей атмосферой капитализма, пропитанной запахами бедности, бесперспективности и уныния. В известном смысле Вера-Катя и есть главный символ «молодой» 20-летней российской государственности. Символ государства без прошлого и народа без будущего.
|
