|
Они поняли, какое кино востребовано на престижных западных фестивалях. В том числе — на Берлинском.
Почему в нынешнем году на Берлинале чуть ли не в каждой секции представлена российская картина? Наше кино стремительно достигло нереальных высот? Нет, просто наши режиссеры стали активно осваивать беспроигрышные фестивальные темы.
…Фильм Алексея Попогребского «Как я провел этим летом» прорвался в конкурс сразу по нескольким причинам. Прежде всего Алексей снял достойную европейскую картину, в которой есть изобразительная культура, есть любимое европейцами напряжение экзистенциальной драмы, есть столкновение характеров. Есть у фильма и другие привлекательные для зарубежья манки. Место съемок — это раз. Экзотика «края земли», застывших сопок на берегу Ледовитого океана. Недосказанность сюжетной линии — это два. Сегодня это модно.
Зрителя призывают додумывать, интерпретировать происходящее на экране. Плюс неясная тема радиационного облучения. До истории романтика Гусева из «Девяти дней одного года» далеко, но тревогой с экрана веет. Плюс проблема экологии. Оказывается, отважные герои, трудящиеся Севера загадили этот самый Север ржавым железом, прочими нехорошими отходами... Ясное дело: у картины «Как я провел этим летом» — прямой путь в Берлин.
Вообще Берлинале точней других фестивалей выражает ожидания Европы в отношении русского кино. Существует несколько четких, не явно формулируемых принципов, соответствие которым дает реальный шанс стать участником официальной программы.
Интерес к «чернухе» из России явно пошел на убыль. Впрочем, нишу «черного кино» закрыл фильм из Литвы модного артхаусного режиссера Шарунаса Бартаса. Среди компаний-производителей фильма «Евразиец» (или «Восточное течение») — наряду с Францией и Литвой значится и Россия. Бартас чуть ли не впервые решил рассказать историю с линейным, к тому же криминальным сюжетом. Вместо привычного глубокомысленного молчания в его кино пришли диалоги. Могли бы и не приходить. Героя сыграл сам режиссер. Зовут его Женя, кличка Француз. Живет в Литве, собирается с красоткой итальянкой отбыть во Францию, а пока должен доделать «дела» в России.
Какие в России «дела», ясно сразу — беспримесный криминал. Но на экране вроде бы сегодняшняя Москва — мусорная, трущобная, заселенная проститутками, сутенерами, бандитами и прикормленными ими милиционерами. Конечно, может, со стороны виднее. Но живописание пробуждает давно уснувший патриотизм. Из достоинств картины — главный герой. Прибалтийская «примороженность» контрастирует с экстремальными обстоятельствами, превращая традиционного супермена в человека, силящегося самому выстраивать линию судьбы. Безуспешно.
Есть еще одна дорогая сердцу Берлинале тема — гей-кино. В Берлине поощряют смелых, а «тема» — многое объясняет. Нынешняя Панорама торжественно открывалась показом российского фильма «Весельчаки» Феликса Медведева. «Весельчаки» — это трансвеститы. Группа верных друзей (закадычных подруг), работающих в одном ночном шоу-баре.
Уже в эпиграфе авторы успокаивают хранителей строгих нравов, объясняя коннотацию слов «травести» и «трансвестит»: люди, имеющие страсть к переодеванию. «Леди в перьях» рассказывают, как каждая из них пришла к маскарадной жизни. Старшего, очкарика Алексея Викторовича, еще в советские студенческие годы едва не совратил партийный босс, товарищ Пономарин. «Принцесса» — симпатичная и юная... решив отомстить тинейджерам из соседнего двора за обиды, тычки, — преобразовалась на дискотеке в ослепительную красавицу. Истории других «подружек» не впечатляют.
Сам сценарий все время прихрамывает, сбивается с ноги. Ни мотиваций, ни логики в развитии событий. Есть пара выразительных сцен, сделанных в духе «Служанок» Виктюка. В одной трансвестит, красавчик по имени Люся-мохнатая (Даниил Козловский), под хит Глории Гейнор «I Will Survive», натурально, в боа и полном варьетешном прикиде шествует по родной деревне. Хороший эпизод, в котором обаятельный интеллигент, ухаживающий за трансвеститом Фирой, внезапно превращается в холодного убийцу-мстителя. Отдадим должное актерам, сыгравшим трансвеститов весьма убедительно. Зато сцены из деревенской жизни — дурная самодеятельность.
И если вся деревня — ряженая фальшь — исчезает конфликт нормального и шокирующего. За что взяли слабую картину в Панораму... здесь никто не спрашивает. И так понятно, ведь гей-кино — фирменный знак Берлинале. Существует специализированный конкурс, на котором вручает свой приз «Тедди», да и над другими программами тема эта зримо и незримо витает. Теперь вот и мы — в русле.
Не стоит забывать еще об одном фестивальном ожидании.
«Я» Игоря Волошина — тоже из разряда распространенных на фестивале тем: «жизни на грани риска». Игорь интересуется «природой зла». Его фильм про друзей, гибнущих от наркоты. К тому же Волошин умеет снимать ярко (если это, конечно, не бездарные агитки для Первого канала типа «Олимпиус инферно»). Он умеет создать на экране галлюциногенный, бликующий странными соцветиями «мир под кайфом». Герой Артура Смольянинова косит от армии в дурке. И приходится парню нелегко. Но дальше автор захлебывается в эмоциях, красивостях (снег кружит в стенах сумасшедшего дома), сбивается, повторяется. Герои этой красочной кунсткамеры не вызывают сочувствия. Наркобароны, дилеры, жертвы, осыпающиеся в финале, как пляжные скульптуры...
И, наконец, еще для одной категории работ всегда горит зеленый свет на больших фестивальных дорогах. Для фильмов, наследующих традиции артхаусного rbyj. Из этой плеяды Звягинцев, младший Хржановский, Хомерики. В новом «призыве» оказалась Анна Фенченко с полнометражным дебютом «Пропавший без вести». Это трагикомедия с отчетливым кафкианским привкусом.
Начинается фильм просто отлично, диалоги выписаны, есть странное клаустрофобическое настроение в изображении, сюжет интригует... Кино про благополучного, уверенного в себе человека, привыкшего полагаться лишь на себя. Неплохо зарабатывающий программист, веб-дизайнер отгородился от хлопотного внешнего мира и полагает, что контролирует ситуацию. Но ситуация выходит из-под контроля и сама начинает диктовать правила бестолковой и опасной игры.
Герой уже не успевает «перезагружаться». На автобусной станции программист встречает соседского сына, который просит передать письмо маме. Мама, получив весточку от сына, уже месяц как пропавшего, заявляет на программиста в милицию. С него берут подписку о невыезде. А пока он разбирается с ментами, рушат (натурально, экскаваторами) его дом. Если бы он читал почту, то нашел бы уведомления о срочном выезде... В общем, из-под крепко стоящего на земле человека эта самая земля осыпается, образуя воронку. Постепенно герой превращается в бомжа.
Социальная фабрика перемалывает стекло судеб отдельных человеческих особей в крошку. Этот конвейер по «переработке» может затянуть и олигарха, который за самонадеянность получит 9 лет колонии, и жителей поселка, который на глазах у изумленной страны «ликвидируют». Если бы фильм завершился минут на 40 раньше, хорошая была бы картина. Полноценное авторское высказывание о зыбкости и умозрительности наших представлений о свободе, о собственном «я». Но в какой-то момент автор, оказавшись в плену настроя на Кафку, забыла завет австрийского классика, дабы избежать ошибки: «Что следует деятельно разрушить, то надо сперва крепко схватить...».
Что еще русского «носят» в Берлине? Классику. С Чеховым уже проехали. Зато грядет столетие смерти Толстого. На фестивале состоялась презентация большого документального проекта «Лев Толстой — живой гений». Фильм о последних годах жизни писателя будет собран из документальных пленок (массив кинохроники восстановлен с помощью «цифры»). И судя по интересу к этому крупномасштабному полотну, можно с большой долей вероятности предсказать, кто уже наверняка в следующем году представит Россию на Берлинале.
|
