|
Как и все фильмы Тома Тиквера, «Принцесса и воин» представляет собой утонченную игру с элементами жанрового кино, в которой любовь и преступление неразделимы. С беспрецедентным мастерством Тиквер удерживает равновесие между формальным совершенством и теплотой человеческих чувств, между завораживающими образами и трогательными эмоциями. И ему удается нечто доселе невиданное – любовная сцена, которая в то же время представляет собой хирургическую операцию.
Фрагменты сценария:
Зисси: Я плохо сплю по ночам – это из-за тебя. А когда я наконец засыпаю, мне снишься ты. Мне снится твой запах, то, как ты говоришь, дышишь, плачешь.
Бодо: Ты сошла с ума! Ты совсем меня не знаешь!
Зисси: Я должна выяснить, почему ты оказался тогда под грузовиком. Есть ли в этом какой-то смысл, или это просто случайность. Я должна выяснить, изменится ли моя жизнь и станешь ли ты причиной этих перемен.
Сила любви:
Том Тиквер: «Если что-то и может исцелить наши душевные раны, то только любовь. Любовь помогает нам преодолевать жизненные препятствия. Ее сила невероятна. По моему опыту, даже люди, разуверившиеся в любви подобно Бодо, люди, ставшие жертвой разочарования или предательства, могут снова поверить в любовь, если им повезет. Утрата иллюзий, разочарование в работе, неудачи в карьере и обществе – все это трудно преодолеть. Но я встречал людей, которые влюблялись и в шестьдесят лет, и любовь преображала их жизнь так, словно это случалось с ними впервые. Внезапно ты убеждаешься, что все двери открыты, хотя еще совсем недавно они были заперты наглухо».
Том Тиквер отчаянно любит романтику и в не меньшей степени ненавидит сентиментальность. Поэтому в его фильмах любовь неотделима от трудностей, которые она должна преодолеть. Его тема – это триумф любви над теми препятствиями, что создает для нас жизнь.
После внешних проблем, которые стояли перед героями «Беги, Лола, беги», теперь героям Тиквера приходится преодолевать сопротивление своих собственных разбитых сердец. И вновь речь идет о том, удастся ли им вырваться из тины застоя в мир движения.
История современной Золушки:
Том Тиквер: «По моему опыту способность к любви не является сильной стороной мужчин. В том, что касается борьбы между полами, мужчины борются в десять раз отчаяннее и обычно стараются победить свои чувства. Вот тогда-то они и начинают грабить банки…»
В этом, конечно, есть знамение времени: не принц отправляется в поход за невестой, а принцесса или даже императрица должна завоевать своего воина. Ей не придется примеривать хрустальную туфельку – она должна найти куртку с оторванной пуговицей. Пуговица – маленький залог любви – это все, что ей осталось после исчезновения ее спасителя.
Новые фрагменты в мозаике поколения:
После «Смертельной Марии» («Die Todliche Maria»), триллера «В зимней спячке» («Winterschlafer») и великолепной фантасмагории «Беги, Лола, беги» («Lola Rennt») в своем четвертом полнометражном фильме Том Тиквер открывает новые грани мироощущения своего поколения.
Если Бодо почти физически борется со своими чувствами, то образ Сисси с ее повадками лунатика словно пропитан ими. У обоих нет родителей: они привыкли жить в суррогатных семьях.
Том Тиквер: «Сложные семейные отношения наложили на мое поколение серьезный отпечаток. С одной стороны, к нам относились терпимее, с другой – мы страдали от полного отсутствия взаимопонимания. Этот недостаток взаимопонимания между поколениями всегда был для меня важной темой».
Случайность или судьба:
Том Тиквер: «В кино люди всегда оказываются в ситуации выбора. Мне нравится все время задаваться вопросом: а что еще могло случиться с моей жизнью? Что еще могло случиться с вами? Что могло случиться с нами? По-моему, это просто замечательно, что в кино можно запустить такую машину возможностей. Сделав это, вы можете знакомить зрителя с персонажами, а потом просто ткать сюжет, не принимая во внимание реальность, которая в жизни ведет свою собственную игру».
Если бы Зисси переходила дорогу несколькими секундами позже, ее бы не сбил грузовик.
Если бы Бодо, спасаясь бегством, просто продолжал бежать и не стал прыгать на грузовик, водитель не отвлекся бы.
Если бы несчастный случай не произошел, Бодо и Зисси никогда бы не встретились.
Если бы Отто не был слепым, два месяца спустя он не вспомнил бы ступеньки порога и Зисси не смогла бы найти Бодо.
Если бы ограбление банка прошло успешно, Бодо и Зисси никогда не увиделись бы снова.
Если бы Зисси не оказалась на грани между жизнью и смертью, она могла бы так и не научиться жить и любить.
Снова и снова секунды решают, в каком положении будет находиться стрелка и по какому пути пойдет наша жизнь. От этих секунд зависит жизнь, смерть, любовь. Что если… Снова и снова. Всегда неожиданно и непредсказуемо.
В конце концов все нити судьбы сплетаются, образуя густую сеть. Флэшбэки. Воспоминания, фотографии. Каждый образ встраивается в необъятную мозаику жизни.
Женщины как героини кино:
Франка Потенте играет настойчивую, упрямую женщину. Она неуклонно преследует мужчину, с которым, как она чувствует, ее соединила какая-то связь. Она находит путь к сердцу Бодо, с которым ее объединили силы природы и совместные преступления. Как и в «Беги, Лола, беги», гипнотическая сила ее чувств пропитывает фильм насквозь.
Том Тиквер: «Однажды я даже пришел к выводу, что из женщин получаются самые интересные герои. Может быть, это объясняется тем, что самые насыщенные отношения связывали меня в этой жизни именно с женщинами, и поэтому мне кажется, что мне есть что сказать о них. Никогда ни одного мужчину я не знал так же хорошо, как знал некоторых женщин. Отчасти это связано и с принципами мужской дружбы, для которой существенной частью ритуала является сохранение дистанции».
Принцесса и воин:
Том Тиквер: «С моей точки зрения, это очень подходящее название. Фильм наделяет эти странные, особенные фигуры тем же масштабом, который обычно свойственен лишь историческим героям. По-моему, здорово, что таким персонажам неожиданно позволено задать эпический тон в фильме. Они оба перерастают свои собственные пределы, и потому они заслужили, чтобы их называли именно так, а не, скажем, «Разочарованный солдат и медсестра-психопатка» (хотя фильм можно было назвать и так). Имя Зисси усиливает это впечатление, но то, почему она названа Принцессой, становится ясным лишь по мере развития действия. Она – тайная правительница психиатрической клиники. Аналогично Бодо назван Воином не потому, что участвовал в военных сражениях, а потому, что ведет тайную битву против самого себя и своих чувств. И хотя их нельзя назвать сказочными персонажами, они имеют право на сказочные титулы. Мне нравится, как у меня получилась одна сцена в «Смертельной Марии»: любовная пара целуется исступленно, взасос. Обычно думают, что робкие, ранимые люди и целоваться должны робко, но разумеется это полная ерунда».
ИНТЕРВЬЮ С ТОМОМ ТИКВЕРОМ
-
Было ли трудно приступать к съемкам следующего фильма после оглушительного успеха «Беги, Лола, беги»?
-
Фокус в том, чтобы продолжать работать, не останавливаться. Я начал писать сценарий «Принцессы и воина» еще до того, как «Лола» вышла в кинотеатрах, когда я еще и понятия не имел, какой прием ее ждет. Это дало мне точку опоры, на которую никак не повлиял последующий успех «Беги, Лола, беги». Иными словами, я снял этот фильм в том же самом ключе, в котором я обычно снимаю: личные, очень индивидуальные фильмы для широкой аудитории.
-
После поразительного освобождающего взрыва в «Беги, Лола, беги» вы, кажется, возвращаетесь к более спокойному, сосредоточенному ритму.
-
Картина «В зимней спячке» отражала один аспект нашего поколения – его великую апатию, но лично я никогда не был апатичным. Своей «Лолой» я хотел показать, что это неправда, будто мы обессилены. Возможно, это не так уж очевидно в фильме, но там это есть. Когда у меня получилось выразить всю эту энергию, у меня прочистились мозги, и я смог вернуться к темам, которые по-настоящему меня интересуют и которые присутствовали, хотя и в другом обличье, в фильме «Беги, Лола, беги».
-
Все ваши истории начинаются с одного образа. Что это было в случае с «Принцессой и воином»?
-
Это была сцена под грузовиком – тот момент, когда ты не понимаешь, как там оказался и разговариваешь сам с собой. Потом я прочитал где-то о трахеотомии – разрезе дыхательного горла. Снова и снова я просил объяснить мне, как это происходит. Ошибиться практически невозможно: там, где твердо, там и надо резать. С виду это кажется ужасным, но вообще-то ничего сложного нет. Я подумал, что эта посылка работает – она дает возможность паре стать такими близкими, как это только возможно, при том, что они практически не знают друг друга. Эта встреча под грузовиком кажется мне очень телесной и чувственной сценой.
-
Именно поэтому позднее они почти не прикасаются друг к другу и не целуются?
-
Да. Именно потому, что они уже были так близки друг к другу, путь к обладанию должен быть иным. Важным моментом фильма для меня было то, что человек, который плохо представляет себе, что такое любовь, сталкивается с человеком, который больше не желает иметь с любовью ничего общего. Ценности, усвоенные из опыта, сталкиваются с ценностями, основанными на отказе от опыта. Это означает, что поле напряженности между двумя героями не настолько связано с физическим влечением. Сначала они должны попробовать понять друг друга.
-
На первый взгляд, оба выглядят довольно странно.
-
Мне нравится, когда героями фильмов становятся люди, которые кажутся сумасшедшими, не от мира сего. Но потом фильм заставляет вас познакомиться с ними поближе, смириться с ними и даже полюбить их, несмотря на всю их трудную своеобычность. По-моему, лучше узнать и полюбить людей постепенно, чем начать с пары ударных сцен, после которых вам становится ясно, кого надо любить, а кого – ненавидеть. После этого только и остается, что следовать стандартной процедуре. Мне нравится, когда работа над фильмом состоит в том, чтобы понимать людей, наблюдать за ними, впускать их в свое сердце.
-
Финальная сцена, в которой Бодо раздваивается, немного напоминает «Орфея» Жана Кокто, в котором мертвые души оставляют свои тела.
-
Это удачный пример, потому что в «Орфее» присутствует тема нарциссизма, а для меня Бодо – это герой, который настолько сосредоточен на самом себе, что становится Нарциссом. Он – тот, кто должен быть вытащен на свободу, кто нуждается в том, чтобы перед ним держали зеркало, кому необходимо войти в чужой мир – хотя бы только для того, чтобы понять, что он хочет вернуться назад. В моем фильме люди получают шанс, которого у них не было в «Орфее». В сущности, это «Орфей» наоборот – из жизни в смерть.
-
Вы уже второй раз работаете с Франкой Потенте. За время вашего сотрудничества вы стали близки. Изменило ли это характер вашего совместного творчества?
-
На этот раз она присутствовала с самого начала. Она была со мной в момент рождения фильма, и эта роль писалась для нее. Это не тот случай, когда я носился с какой-то идеей на протяжении пяти лет, а потом просто адаптировал ее для Франки. Когда я писал сценарий, мы много разговаривали об этом странном персонаже, и ее идеи оказали на меня большое влияние. Не только идеи, но и то, как она двигается, как говорит. И разумеется, для меня важно, что те личные качества, которые я в ней открыл, присутствуют и в ее героине.
-
Это немного напоминает отношения Жан-Люка Годара и Анны Карины.
-
Только в том смысле, что я делаю очень личные фильмы. Так что совершенно естественно, что мой личный опыт дает всходы в моих картинах. Но это не значит, что во время съемок мы представляем собой что-то вроде тайного общества. Распределение ролей у нас выглядит совершенно традиционно. Во время съемок я обращаюсь к ней не как близкий человек – в рабочей ситуации это совершенно исключено, а как режиссер к актрисе. Даже после окончания съемок мне бывает трудно увидеть в ней кого-то еще, кроме исполнительницы главной роли. Но разумеется, наша близость – большое преимущество. Мы знаем, что кое в чем мы вправе ожидать друг от друга большего.
-
Что привело вас к теме психиатрии?
-
Меня заинтересовал герметичный аспект этого мира и зыбкость его границ. То, что есть люди с нераскрытыми возможностями, и они могут стать больше, чем жизнь – и во благо, и во зло. Вскоре после того, как Бодо попадает в этот мир, становится ясно, что он с легкостью может в него вписаться. В то же время безумие его обитателей относительно. Зисси играет роль своего рода соединительного звена между двумя мирами. Сначала непонятно, кто она такая. Вроде бы медсестра, но какая-то странная. Я рад, что нам удалось так долго сохранять эту неоднозначность. Для меня было важно не использовать психиатрию в качестве устрашающего фона. Я хотел принять ее всерьез как абсолютно нормальный мир, в котором люди действительно проводят свои жизни, как реальный мир со своими обитателями.
-
Это ваш первый фильм, который вы сняли в своем родном городе.
-
Мне нравится снимать фильмы в Германии, потому что здесь мне легче ориентироваться. Приглядитесь повнимательнее: действие большинства фильмов происходит в одних и тех же городах. Разумеется, на это существуют свои технические причины: процесс становится гораздо сложнее, если никто не живет в городе, где идут съемки. Это означает, что всех нужно отвести туда и запереть в отеле. В Берлине же люди просто идут домой, и это экономит сотни тысяч марок.
-
Что привлекает вас в Вуппертале?
-
Вупперталь скроен из самых разнообразных мест: там есть горы и долины, много типичной немецкой архитектуры, и в то же время он кажется каким-то заколдованным, со своими укромными уголками и потаенными проходами. Если вы снимаете фильм о вещах, которые много значат для вас, нет лучше места, чем город, в котором вы сформировались эмоционально, где остались ваши корни. Кроме того, Вупперталь – просто очень интересный, загадочный, магнетический город с ландшафтом, который приглашает вас в путешествие. Поэтому там хорошо снимать кино.
-
Вы однажды сравнили Вупперталь с Сан-Франциско.
-
Мне кажется, мой взгляд на Вупперталь напоминает отношение американцев к Сан-Франциско. Для Америки это довольно маленький город, пара-тройка миллионов жителей. Есть полсотни городов больше и значительнее, но тем не менее в кино вы часто видите Сан-Франциско. А Вупперталь также представляет собой что-то вроде длинной трубы, окруженной с обеих сторон крутыми склонами. Когда фильмы снимают в Северной Рейн-Вестфалии, обычно выбирают Кельн, так что у вас может сложиться впечатление, что ничего, кроме Кельна, там нет. Мой фильм, снятый в Вуппертале, опровергает это заблуждение. Значительная часть действия в фильме происходит в местах, где люди прячутся, укрываются от мира. Это очень хорошо отражено в географии города, так как Вупперталь сам по себе представляет собой что-то вроде ниши, укромного тайника между двумя холмами на дне долины. В то же время это означает, что я не мог подобающим образом воспеть красоту этого города. Образ Вупперталя меняется в зависимости от того, глазами какого персонажа мы на него смотрим. Так что я не мог отдать дань целостному обаянию города в моем фильме.
-
Вы сняли уже четыре полнометражных фильма. Собралась ли вокруг вас надежная команда?
-
Это трудный процесс – надо настроить мысли на визуальный лад и выработать общее видение. Если вы достигли этого с кем-нибудь, вам в любом случае лучше продолжать совершенствоваться, чем начинать заново с кем-то другим. Разумеется, эта решающий фактор для всех творческих профессий в кино – таких как оператор, монтажер, художник-постановщик, художник по костюмам, вплоть до человека, занятого выбором натуры. Пока вы не обнаружите, что соскользнули в рутину и больше вам нечего спросить друг у друга, растите вместе. Привлекайте к сотрудничеству новых людей только в том случае, если вы потеряли интерес друг к другу. А когда проекты различаются по типу и масштабу, как мои фильмы, когда каждый раз вы приступаете к созданию чего-то фундаментально нового, тогда особенно здорово иметь возможность положиться на партнеров.
-
В вашем случае членами команды являются не только люди из съемочной группы, но и актеры. Например, Иоахим Кроль сыграл в трех ваших картинах.
-
Для меня доверие является основным фактором взаимоотношений с актерами, необходимым условием для сотрудничества. А доверие возникает только со временем. Обе стороны вынуждены раскрыться до предела: я рассказываю очень личные истории, а актеры должны сделать своего героя убедительным. Если вы однажды проделали этот путь и добились определенного результата, то вам обязательно захочется расширить границы.
-
Ваши нежные отношения с актерами второго плана в чем-то напоминают отношения Джона Форда со своей постоянной труппой, члены которой мелькают у него от фильма к фильму.
-
К этому я и стремлюсь. Именно для ролей второго плана взаимное доверие особенно важно, так как времени мало – вы общаетесь только пару дней на месте съемки. Очень важно, чтобы они почувствовали, насколько серьезно к ним относятся.
Я хочу, чтобы люди рассматривали наши фильмы как своего рода вселенную. Кроме того, мне нравится снова встречаться с актерами на съемочной площадке, и я заметил, что мои любимые режиссеры также питали пристрастие к определенным актерам – такова связь между Мартином Скорсезе и Джо Пеши или Хичкоком и Лео Дж. Кэрроллом.
Франка, Бенно, Иоахим – исключительные актеры, так как наряду со своим мастерством они привносят в роль то, что не имеет ничего общего с искусством режиссуры. Они вступают в заговор с камерой и со зрителем. Вы видите их и не можете отвести взгляд, вам хочется узнать их поближе. Именно это я и называю звездным потенциалом. На этом фильме у меня было несколько таких актеров, но даже если вам удалось заполучить хотя бы одного, вам уже повезло.
ЗА КАДРОМ
Сценарист и режиссер Том Тиквер
Том Тиквер: «Самыми моими близкими коллегами по работе должны быть люди, с которыми я могу поговорить обо всем - не только об узкой сфере их профессиональной деятельности. Это правило относится не только к актерам, но и ко всем членам съемочной группы. Для меня они не контрактные работники, а абсолютно равноправные партнеры в обсуждении будущего фильма. В титрах напишут «фильм Тома Тиквера», но без моих коллег его бы не было».
Киноман, ведущий телепрограмм, составитель репертуара кинотеатров, режиссер короткометражек, рецензент сценариев… Подобно режиссерам французской новой волны, Том Тиквер завоевал империю кино, будучи самоучкой.
Он родился в Вуппертале в 1965 году. О себе он говорит, что кино стало его курсом реабилитации. В возрасте одиннадцати лет этот страстный адепт кино уже снимал свои первые короткометражки. В 13 он начала работать в кино, в 23 он управлял кинотеатром Moviemento-Kino в Крейцбурге (Берлин). Создав целый ряд телепортретов своих любимых режиссеров (среди них - Аки Каурисмяки, Вим Вендерс, Ларс фон Трир), он приступил к работе над первым полнометражным фильмом «Смертельная Мария». Чтобы упростить процесс производства, в 1994 году совместно с режиссерами Дани Леви и Вольфгангом Беккером, а также членом группы Sputnik Штефаном Арндтом он основал продюсерскую компанию X-Filme Creative Pool. Вместе с Вольфгангом Бекером он написал сценарий для его фильма «Жизнь – это стройплощадка». Затем последовал романтический триллер «В зимней спячке», а сразу же вслед за ним на экраны вышел сверхуспешный фильм «Беги, Лола, беги».
Избранная фильмография
1990: Потому что / Because (к/м)
1991: Эпилог / Epilog (к/м)
1993: Смертельная Мария / Todliche Maria
1997: В зимней спячке / Winterschlafer
1998: Беги, Лола, беги / Lola Rennt
2000: ПРИНЦЕССА И ВОИН / DER KRIEGER UND DIE KAISERIN
2001: Рай / Heaven
Продюсер - Штефан Арндт
Карьера Штефана Арндта, родившегося в Мюнхене в 1962 году, началась с кино. В 1984 году он стал членом группы Sputnik. В 1992 году он принял на себя управление студией Sputnik-Film и совместно с Томом Тиквером основал компанию LIEBESFILM, которая через год выпустила первую полнометражную картину Тиквера «Смертельная Мария». В 1994 году они совместно с режиссерами Дани Леви и Вольфгангом Беккером основали продюсерскую компанию X-Filme Creative Pool, самым успешным фильмом которой стала картина «Беги, Лола, беги».
Продюсер - Мария Копф
Мария Копф родилась в Мюнхене в 1962 году и пришла в кино окольным путем. Она училась на специалиста по налогам, прошла курс киноведения и занималась Северной Америкой. В 1987 году она поступила на работу к небольшому берлинскому дистрибутору. Она успела поработать на съемочных площадках, возвысившись в итоге до директора фильма, и тут Штефан Арндт пригласил ее в группу Sputnik. Вскоре после основания X-Filme она переключилась из сферы бизнеса в сферу производства. На картинах «В зимней спячке» и «Беги, Лола, беги» Копф работала директором фильма.
Оператор - Франк Грибе
Том Тиквер: «Мы знаем друг друга уже пятнадцать лет. Я познакомился с ним в тот период, когда только начал снимать кино. Для меня он воплощает все самое замечательное в искусстве создания фильмов – возможность научиться чему-то друг у друга и пристальное внимание к киноязыку. Он всегда один из первых читает черновой вариант сценария и начинает работать над его воплощением, потому что уже из рукописи понятно, как это может выглядеть на экране. Он умеет строго придерживаться сценария и великолепно владеет ремеслом, но он также является тем человеком, с которым я могу разрабатывать новый киноязык на еще сыром материале».
Человек, которого Том Тиквер называет своими глазами, начал карьеру в кино со скромной должности проявщика. Еще до этого, в 1984-85 годах, он окончил курсы помощников операторов и получил официальное удостоверение ассистента. С 1986 по 1993 год он работал на телевидении, снимал игровые и документальные фильмы, рекламу. Его сотрудничество с Тиквером началось в 1990 году на съемке первых короткометражек. Сейчас времени на работу с другими режиссерами у него почти не остается.
Монтажер - Матильда Бонфуа
Матильда Бонфуа родилась в Париже в 1972 году. В 1991 году она бросила изучение философии и переехала в Берлин. Сменив несколько работ (среди прочего она была торговым агентом Chanel), она устроилась ассистентом в компанию, специализирующуюся на видеомонтаже и цифровой обработке изображения. Она смонтировала целый ряд клипов (в том числе и для группы Rammstein). На монтаже картины «Жизнь – это стройплощадка» она познакомилась с Томом Тиквером. Фильм «Беги, Лола, беги» стал для нее дебютом в большом кино.
Том Тиквер: «Она – удивительно музыкальный монтажер. Ее влияние достигает максимума, когда наступает время придать фильму ритм и композицию. Тут вы начинаете чувствовать, что фильм приобретает законченность музыкального произведения. Для меня она стала незаменимой: именно она определяет вес и настроение фильма. Она также знакомится со сценарием на очень раннем этапе, потому что я знаю, что позднее, в монтажной, она безжалостно укажет на фрагменты, которые доставляют ей много хлопот, так как мы были слишком небрежны во время съемок».
Декорации - Ули Ханиш
Том Тиквер: «Ули отличает какое-то управляемое безумие, а именно этого мне и надо от архитектора фильма. Он готов к любому решению, сколь угодно сумасшедшему, но в то же время ничто так не дорого ему, как правдоподобие сюжета и героев. Это полностью удовлетворяет моим требованиям».
Ули Ханиш родился в Нюрнберге в 1967 году, обучался визуальной коммуникации в Дюссельдорфе и начал работать на различные рекламные агентства. В качестве строителя декораций и реквизитора он принимал участие в создании целого ряда телефильмов, нескольких телесериалов и шоу Харальда Шмидта. В последние годы участвовал не только в немецких постановках, но и в крупных европейских проектах.
Костюмы - Моника Якобс
Освоив искусство кройки и шитья и получив образование в художественных академиях Вены и Берлина, Моника Якобс (род. В Дюссельдорфе в 1934 году) начала работать в театре.
В качестве ассистента Барбары Баум она принимала участие в создании фильмов Райнера Вернера Фассбиндера «Берлин, Александерплац», «Тоска Вероники Фосс» и «Керель». С 1980 года работает как независимый художник, в том числе для Вима Вендерса, Франка Байера и Тома Тиквера.
Том Тиквер: «Моника просто знает, как одеваются люди. Она старается одеть каждого во что-нибудь особенное, но так, чтобы это не лезло в глаза. Ее костюмы всегда выглядят абсолютно естественно. Они никогда не комментируют героя, но наполняют его смыслом».
В КАДРЕ
Том Тиквер: «Обычно в вашем фильме бывает одна роль, которая, как вам кажется, сыграна недостаточно хорошо. Но этот фильм – настоящий подарок судьбы, так как ни с одной, даже второстепенной ролью у меня не возникло никаких проблем. Я счастлив, что люди с таким мужеством подходили к работе. Даже актерам второго и третьего плана приходилось рисковать, идти на жертвы, и это придало особую подлинность сценам в психиатрической клинике».
Франка Потенте (Зисси)
Франка Потенте в буквальном смысле завоевала сердца зрителей штурмом – своей бегущей, разъяренной, стремительной, задыхающейся Лолой. После рыжей сорвиголовы она сыграла роль робкой, отчужденной Сисси, хрупкой блондинки, которая неожиданно обретает твердость в борьбе за любовь всей своей жизни.
Франка Потенте родилась в Мюнстере (Вестфалия) в 1974 году. В 1994-м она переехала в Мюнхен, чтобы изучать драматическое искусство в Школе Отто Фалькенберга. Через пару лет она бросила Школу и прошла курс в Нью-йоркском театральном институте Ли Страсберга. В ночной жизни Мюнхена ее открыл Ханс Кристиан Шмид и увидел в ней непокорную 17-летнюю девочку из хорошей семьи – героиню своего фильма «После пяти в джунглях». С тех пор в числе прочих ролей она сыграла мать-одиночку в «Появлении», журналистку в двухсерийном телефильме «Бал в опере», полицейскую в «Стране молочных рек и кисельных берегов» и студентку-патологоанатома в «Анатомии». В фильме Доррис Дёрри «Красива ли я?» она сыграла молодую Линду, которая, спасаясь от себя самой, примеряет разные обличья, то притворяясь глухонемой, то смертельно больной. В фильме «Город в долине» она сыграла продавщицу гамбургеров из Саксонии.
После целого ряда ролей, которые можно было рассматривать и как грани ее характера, она подступилась к роли Зисси, в которой она максимально отрешилась от своей личности и тем самым завоевала новые территории актерского искусства. Вскоре ее можно будет увидеть в фильме Теда Демми «Удар», где она сыграла вместе с Джонни Деппом.
Избранная фильмография
1995: После пяти в джунглях / Nach fьnf im Urwald (режиссер Ханс Кристиан Шмид)
1996: Появление / Coming in (ТВ, режиссер Томас Берманн)
1997: Гонка / Rennlauf (ТВ, режиссер Вольфрам Паулюс)
Бал в опере / Opernball (ТВ, режиссер Урс Эггер)
Красива ли я? / Bin ich schцn? (режиссер Дорис Дорри)
1988: Беги, Лола, беги / Lola rennt (режиссер Том Тиквер)
Страна молочных рек и кисельных берегов / Schalaraffenland (режиссер Фридеманн Фромм)
1999: Анатомия / Anatomie (режиссер Штефан Рузовицки)
Город в долине / Downhill City (режиссер Ханну Салоннен)
2000: ПРИНЦЕССА И ВОИН / DER KRIEGER UND DIE KAISERIN (режиссер Том Тиквер)
Удар / Blow (режиссер Тед Демми)
ИНТЕРВЬЮ С ФРАНКОЙ ПОТЕНТЕ
-
Что труднее – бежать полтора часа подряд, как в «Беги, Лола, беги», или весь фильм ходить погруженной в транс, как в «Принцессе и воине»?
-
Мне кажется, прогулки Зисси труднее, чем бег Лолы, но дело тут не только в скорости передвижения – Лола была куда более абстрактным образом. Она была человеком в трудной ситуации, который бежит. Это естественно – я бы и сама так поступила. В случае с Зисси я пыталась найти физическое соответствие ее внутреннему миру, ее инфантильному поведению. Она росла без родителей – в суррогатной семье Биркенхофа, которая казалась ей целым миром. Она словно все время спотыкается, как неуклюжий щенок. Воплотить это было куда труднее, чем бежать без остановки, хотя бы потому, что я как человек очень от нее далека. Если сравнить Зисси с моими предыдущими ролями, то она менее всего похожа на меня. Зисси – настоящее порождение воображения.
-
Вы как-то сказали, что отчасти роль создается из вашего собственного «я». А как на этот раз?
-
У меня был опыт любви, которая поначалу казалась недостижимой, а потом я с немыслимой для себя настойчивостью преследовала эту любовь. Я взяла на себя безумный труд убедить другого в своей правоте, сама не будучи ни в чем уверенной.
-
Во время совместной работы вы с Томом стали близки. Изменило ли это режим вашего сотрудничества?
-
Когда Том писал сценарий «Принцессы и воина», мы уже были вместе. Мы много обсуждали сценарий, и так как с самого начала было очевидно, что я буду Зисси, я кое-что добавила к этому образу и также раз за разом защищала свою героиню. Этот процесс был для меня совершенно внове.
Позже, когда мы приступили к съемкам, мне очень помогло, что я уже знала Тома в работе. Чтобы играть эту роль, мне нужно было доверять режиссеру, а Тому я доверяла – независимо от степени близости наших отношений. Он – очень сильный режиссер, который позволяет вам экспериментировать, пробовать себя в чем-то новом. Он еще и лидер, который призывает вас к мужеству. В конце концов эта роль многого требовала от актрисы: вы не можете понять, почему героиня такая странная. И выглядит она необычно – в ней есть что-то почти безобразное или, по крайней мере, далекое от общепринятых канонов. В том, как она двигается и разговаривает, есть что-то отчаянное. Так что вы должны полностью доверять внешнему наблюдателю, когда он говорит: давай пойдем в этом направлении.
-
Что это конкретно означает в условиях повседневной работы?
-
Когда позади у вас «Лола», вы стремитесь воспользоваться наработанным взаимопониманием и доверием, вы хотите, взявшись за руки, пойти дальше и решиться на что-то большее. Мы знаем друг друга очень хорошо, и потому наши отношения представляют собой нечто большее, чем обычные отношения между режиссером и актером. Мы более восприимчивы к сильным и слабым сторонам друг друга. Когда он устал, истощен или подавлен, я могу убедить его продолжать, могу укрепить его силы.
-
Есть ли в ваших планах новые совместные проекты?
-
Мы снова будем работать вместе, когда это будет оправданно. Я знаю, что мы с Томом вдохновляем друг друга. Но сейчас он снимает фильм с Кейт Блэнчет, и у меня нет необходимости присутствовать на съемочной площадке, тем более что у меня есть свои проекты.
-
Проходит определенное время, прежде чем зритель начинает принимать близко к сердцу Зисси и Бодо.
-
Это не совсем обычно для кино, когда вам говорят: вам не обязательно понимать в первые полчаса фильма, почему эта женщина ведет себя так странно. Так уж получилось – просто наблюдайте за ней, и все. Вы врастаете в этот фильм, и когда герои совершают прыжок с крыши, для вас это уже не просто эффектный трюк – вы доросли до того момента, когда все становится возможным.
-
Вас не подменяли каскадеры – вы сами прыгнули с 18-метровой крыши. Что вы при этом чувствовали?
-
Худшего испытания у меня не было. Я не люблю высоту. Если я стою на высоком балконе, я не переставая думаю о том, что он может упасть, в то время как остальным эта мысль даже не приходит в голову. Терпеть не могу, когда кто-то сидит на перилах, и сама никогда так не сяду, если внизу - хоть маленькая высота. Даже на Альтер Петере в Мюнхене меня всегда гнетет мысль о том, что кто-то может перегнуться и полететь вниз. У меня нервы не на месте. Я считаю, человек создан для того, чтобы ходить по земле. Мысль о прыжке с крыши была для меня настоящим ужасом. Мы должны были закрыть глаза и прыгнуть вниз, взявшись за руки, в полшестого утра, когда сил уже не осталось, а вокруг холодно и темно.
Я честно думала, что у меня будет сердечный приступ – я чувствовала, как адреналин кипит у меня в крови. Но я знала, насколько важна эта сцена для Тома, и я достаточно понимаю в кино, чтобы представить себе, как эта сцена будет выглядеть на широком экране в рапиде – мне и самой хотелось увидеть это в кино!
-
Одна немецкая актриса уже играла героиню по имени Зисси (имеется в виду кинотрилогия о Елизавете Австрийской по прозвищу Зисси, роль которой играла юная Роми Шнайдер – прим. перев.). Для вас это значимо?
-
Трагическая история жизни Роми Шнайдер кажется мне более выразительной, чем ее актерская карьера. Изначально Зисси должна была быть настоящей поклонницей той Зисси: в ее воображении разворачивается кичевая история любви. Она мечтает о ней, но никогда не испытывала ничего подобного.
-
Фильм кажется сдержанным, но в нем есть своя романтика…
-
Верно, но мне кажется, что сама Зисси не назвала бы его романтичным. Для нее все происходящее настолько экзистенциально важно, что все остальное просто не существует. Ее не волнуют дождь, грязь и все остальное. Этот мужчина для нее – живое воплощение любви. Ее тянет к нему, словно магнитом, и она просто хочет быть рядом с ним. И ради этого она жертвует многим – собственно говоря, всем. Ради него. Нет, ради себя. Ради себя через него.
-
Вы сказали, что выбрали бы Франка Грибе членом идеальной съемочной группы. Чем оператор может заслужить такое уважение со стороны актрисы?
-
Почти все это основано на доверии. Он никогда не начнет съемку, не объяснив вам, что он собирается сделать. Он прекрасно понимает, что вы играете в той или иной сцене – вам ничего не надо ему объяснять. Его глаза настроены на восприятие всех этих разных персонажей. Это похоже на карнавал.
-
Что вы думаете по поводу названия?
-
Как правило, люди думают, что это исторический фильм. Название кажется мне абсолютно адекватным картине: в нем есть не только воинственный аспект, но и более возвышенное измерение. У каждого персонажа есть эти два измерения, но каждый проживает их по своему. У каждого разные приоритеты.
-
Все ваши персонажи можно описать похожим образом: они часто выглядят грубее, чем являются на самом деле.
-
Именно эти контрасты и кажутся мне наиболее волнующими – все мы так себя ведем. Когда нужно надеть маску? Когда можно позволить себе раскрыться? Без таких перепадов персонаж будет лишен глубины – если в глубине его глаз не будет мерцать что-то маленькое, уязвимое, мягкое.
-
Можно ли сделать вывод, что вы больше заинтересованы в близкой реальности, чем в далеких иллюзиях?
-
Да, хотя бы потому, что меня вообще интересует человек. Мне всегда нравилось наблюдать за людьми, изучать другие точки зрения на вещи, другие культуры. Каждый видит мир сквозь свои собственные очки. Но в том, что касается основ, мы все похожи, у нас одни и те же потребности. Это так завораживает – понимание того, какие влияния, какие воздействия делают из человека того, кем он становится. В моем случае детское стремление узнать, а что там внутри, направлено не на технику, а на человеческую душу.
Бенно Фурманн (Бодо)
Бодо ощетинивается, как еж, лишь бы не подпустить к себе Зисси с ее чувствами. Он отчаянно пытается не заразиться ее любовью. Под внешней жесткостью мы ощущаем его уязвимость. Впервые он позволяет нам заглянуть во внутренний мир своих героев – безрассудных мелких преступников.
Бенно Фурманн родился в Крейцберге (Берлин) в 1972 году. Он работал официантом, швейцаром и простым рабочим, а в 1992 году отправился в Нью-Йорк учиться в Школе драмы Ли Страсберга. Он прославился благодаря телесериалу «И пока», в котором сыграл главу банды Гунни. С тех пор он постоянно играл роли диких юных маргиналов, которые пробивали себе дорогу в жизни, не слишком считаясь с законом. Он был угонщиком автомобилей в «Белом медведе», сутенером в «Ночи святого Павла», шантажи
|
