|
Одного из самых востребованных актеров российского кино Игоря Петренко мы застали на съемочной площадке фильма «Сказка XXI», где он играет в одной из новелл картины. Игорь оказался обстоятельным собеседником, не упустившим возможность рассказать нам о деревянных пулеметах, предательстве и мордобое между артистами.
Почему вы согласились сниматься в этой картине? Говорят, что гонорары здесь весьма символические
Я снимаюсь вместе с Екатериной (Екатерина Климова – жена Игоря Петренко) вместе, мы играем семейную пару. Я играю молодого вечно занятого отца, она же - увлеченную маму, которую беспокоят хлопоты, связанные с ожиданием рождения второго ребенка. Нам, собственно, ничего играть не нужно. Так у нас и происходит. И это и привлекло – возможность вместе поработать. Потом это же детская сказка. Когда Настя Перова, продюсер картины, предложила нам почитать сценарий, мы, как-то ночью, взяли эти истории, и подумали: сейчас, прочтем одну, две, завтра еще почитаем, так постепенно и ознакомимся с материалом. Сели и взахлеб прочитали все четыре новеллы! И мы поняли, что хотим играть во всех историях, всех персонажей! Я очень люблю Булгакова, здесь же я как раз увидел что-то такое булгаковское. Очень много всяких странностей. И написано все очень хорошим языком. Мне интересно читать эти истории, что-то в них есть настоящее».
То есть решающим фактором стал сценарий?
Я считаю, что на сегодняшний день в нашем кино существует проблема в сценариях, в историях. Несмотря на весь запас нашей глобальной, великой литературы, те современные оригинальные истории, которые пишутся для кино, не знаю с чем это связано, редко бывают тем материалом, в который ты хочешь нырнуть с головой, с удовольствием, взахлеб. Это вот как раз тот случай. Обычно в каждом сценарии бывают значительные правки, меняется текст, но когда я прочитал эти сказки, я понял, что там даже менять ничего не надо - настолько прекрасно написаны истории. Настолько они современные! Настолько они светлые, настолько, казалось бы простые, но при этом очень глубокие. Это не просто сказки про Кощея Бессмертного, про Бабу Ягу в нашем стереотипном восприятии, это современные истории, в которые попадают дети. И каждая из них учит чему-то ребенка. История про правду, история про дружбу, история про взаимовыручку. Все, кто работает над этим фильмом, надеются на то, что эти сказки не пройдут бесследно, как воскресное попкорновое кино, а оставят какое-то смысловое зерно в детях и может быть даже в ком-то из взрослых.
В фильме много современных, даже прогрессивных игрушек – оживший Айпод, беременная Барби. С какими игрушками вы играли в своем детстве?
Ха! Деревянные кубики! Отец напилил из доски, я помню. Ну, конечно, у меня были солдатики, индейцы, Чингачгук, ковбойцы, как мы их называли. Но мы по-другому относились к игрушкам. Не так как нынешние дети. На сегодняшний день у детей нет трепета перед игрушками. При том разнообразии игрушек, которое их окружает, у них нет мечты об игрушке. Любая игрушка – вопрос времени. Они знают, что папа или мама обязательно купят им вертолет или машину. Есть, конечно, дорогие, не всем доступные игрушки, но Китай делает свое дело и много ярких и красочных изделий, напоминающих игрушки, сейчас заполонили семьи, в которых есть дети. У меня вот была мечта – пулемет Дегтярева, мне его дед выпилил из дерева, у Кати – кукла Барби. А позже у меня появилась машина на пульте управления – это был вообще космос для меня!
А с какого возраста вы себя помните?
У меня есть воспоминание, когда мне было, наверное, года три, я сидел на коленях у мамы и просил ее спеть песню про комнату страха, почему-то.
В советские времена было замечательное детское кино. Почему же сейчас никак не получается возродить эту нишу?
В советские времена вообще было замечательное кино, начнем с этого. Я не знаю, что произошло. Наверное, Макдоналдс сделал свое грязное дело. Был момент, когда началась перестройка, когда началось кооперативное кино, открыли занавес, все можно, наступила демократия, начали тянуться и оглядываться на западные аналоги. А наше кино всегда было сильно своей душой, душевностью, человечностью, людьми, скажем так. Сегодня мы потянулись за спецэффектами, на которые у нас пока нет денег, мы не можем себе это позволить, так как это делают на западе. Если раньше план мог длиться непрерывно на протяжении 30-40 секунд, его не разрезали, артист мог переходить с общего плана на крупный, то сегодня количество планов, точек, ракурсов сжало процесс. Раньше было полторы минуты в день полезного материала, а сегодня достигает 17-ти, а где-то, тут недавно мне сказали, 26 минут полезного материала в день. Это означает одно – времени на репетиции, на то, чтобы как-то погрузиться в роль, нет вообще. Ты выходишь в кадр и должен хотя бы органично существовать в нем. Именно поэтому сейчас так много бытовых историй, там же играть практически нечего. Мы любим говорить: вот раньше артисты были, глыбы! Но и работали по-другому! Сегодня ты выпускаешься из института и сразу попадаешь в такую молотилку, ты привыкаешь просто к органичному существованию. Просто работы с артистами на съемочной площадке сегодня практически не стало. Редкая картина себе может это позволить. Такая как «12» Михалкова, например, который долгие полгода репетировал с актерами до начала съемок.
А как вы считаете, для детского кино важна спецификация режиссера, или его может снять любой кинематографист?
Важна и очень. Не каждый режиссер, как и не каждый взрослый может быть педагогом. А режиссер это и педагог, и воспитатель, и пионервожатый, который должен увлечь детей. Вспомните «Посторонним вход воспрещен», как там дети работают. Они же там жили. Такое ощущение, что камера просто подглядывала за их жизнью, их проблемами, их хлопотами. А сегодня смотришь современный «Ералаш» и видишь, как дети начинают играть. И это не есть хорошо. Не надо тебе ничего играть, ты же ребенок. Просто существуй. Ребенка надо увлечь в эту игру, чтобы он максимально проживал ситуацию. Дети так чисты и естественны, что им и не надо ничего больше делать, просто как быть самими собой.
Дети с их нынешним цинизмом поверят вашей сказке?
Я надеюсь, что это произойдет. Все-таки сказки современные и о современных проблемах и сняты они современным языком. Я видел кое-какие куски, думаю должно, должно сработать.
Сейчас помимо этого фильма, вы работаете где-нибудь еще? Вас, кстати, зовут на сборные проекты вроде «Танцев на льду», «Король ринга» и им подобные?
Я противник всех подобных мероприятий. Я даже не могу понять, когда они умудряются этим заниматься. Это же нужно раз в неделю выдавать номер. Я может быть готов на что-то подобное в разовом варианте. Один раз попробовать, что это такое и поучаствовать, но не более. Мне, если честно не нравится эта тенденция, которая сейчас пошла – ставить артистов в это колесо и кричать: «А теперь побежали! Смотрите, смотрите, как они бегут!». Это неправильно, это разрушает образы. Я вот многих актеров знаю, со многими дружу и выйти против них на ринг, чтобы бить им морду ради потехи? Ради толпы, которая будет крутить большим пальцем вверх или вниз? И создавать из этого культ мужества? Я считаю, что мужество надо не этим доказывать, это уж точно.
А у вас есть вообще спортивные какие-то увлечения?
Вообще, да, но в последнее время у меня нет ни возможности, ни сил выбираться в спортивный зал. Я обычно прихожу, проплываю под водой 50 метров, выхожу и уезжаю.
На что же все силы уходят?
Сейчас вот много сил и времени ушло на проект, где я попытался быть телеведущим, скажем так. Его пока никто не видел, он выйдет, скорее всего, в сентябре. С этим проектом мы объездили, наверное, полмира. Это цикл документально-игровых программ о предательстве, начиная от Цезаря и заканчивая историей Марии Каллас и Онассиса. Помимо этого только закончил озвучивание картины «Смерш XXI», которая выйдет осенью и параллельно озвучивание фильма «Тарас Бульба», где я сыграл младшего сына, как раз предателя. Для меня же он самый положительный герой в этой истории. Он для социума предатель, но если бы он поступил иначе, я бы его не уважал.
Беседовал Егор Петров |
