|
(р. 18.11.1927, Куйбышев, ныне Самара), российский режиссер и сценарист. Народный артист СССР (1984). В 1950 году окончил режиссерский факультет ВГИКа (мастерская Г.М.Козинцева). В 1950-55 годы снимал документальные ленты на студии ЦСДФ. В 1955 году поставил фильм-концерт «Весенние голоса» (совместно с С.Н.Гуровым), после чего был приглашен И.А.Пырьевым, тогдашним директором «Мосфильма», для создания новогодней комедии «Карнавальная ночь» (1956), которая стала подлинным триумфом режиссера, оказавшись одной из любимых картин у зрителей нескольких поколений, также надолго определив пристрастия Эльдара Рязанова в области комедийного жанра. Он порой испытывал тягу к эксцентрике или заостренной сатире (новелла «Как создавался Робинзон» по мотивам фельетона И.А.Ильфа и Е.П.Петрова в альманахе «Совершенно серьезно» и «Человек ниоткуда», оба - 1961; «Невероятные приключения итальянцев в России», 1974, с Италией; «Гараж», 1980). Иногда обращался к исторической комедии в ее героическо-романтическом («Гусарская баллада», 1962, по пьесе «Давным-давно» А.К.Гладкова) или трагикомическом варианте с угадываемыми горькими аллюзиями («О бедном гусаре замолвите слово», 1980, т/ф, сценарий Г.И.Горина). Также экранизировал классику с явным мелодраматическим пафосом («Жестокий романс», 1984, по мотивам «Бесприданницы» А.Н.Островского) и ставил более драматические ленты о современных нравах («Дорогая Елена Сергеевна», 1988, по мотивам пьесы Л.Разумовской).
Однако на протяжении свыше сорока лет - от «Карнавальной ночи» до последнего фильма «Старые клячи» (2000) - Рязанов остается, по сути, постоянным и верным певцом так и не оформившегося в социальном плане среднего класса советских служащих, которые к концу существования СССР составляли не менее половины взрослого населения, а с наступлением перемен в жизни страны резко нищали и по-своему люмпенизировались. Что как раз и было режиссером зафиксировано в форме социально-фантазийного фарса в картине «Небеса обетованные» (1991, 6 премий «Ника», в том числе за фильм и режиссуру). Кстати, по произведениям Рязанова можно изучать, как менялся с течением времени этот класс служащих, которые вышли, разумеется, из рабочих и крестьян, попали даже в интеллигентскую прослойку, но оставались некоей совершенно недоразвитой «весьма мелкой соцбуржуазией», нередко питая своим индифферентным существованием понятия «мещанства и пошлости по-советски». В этом смысле творчество Рязанова вполне может быть описано как драматургия «советского Мольера».
Конечно, лучшие его герои (включая тех, что были придуманы в долголетнем соавторстве, в 1966-83 годы, со сценаристом и драматургом Э.В.Брагинским) прекраснодушны и настроены бороться с засасывающей трясиной равнодушия и страсти к бездумному накопительству. Юрий Деточкин из, возможно, лучшей рязановской трагикомедии «Берегись автомобиля» (1966), ворующий автомашины только у тех, кто нажил их нечестным трудом, а потом переводящий вырученные деньги на счета детских домов, - типичный идеалист-«идиот», современный Мышкин, неслучайно сыгранный именно Иннокентием Смоктуновским, пусть первоначально роль писалась в расчете на Юрия Никулина. Подобный персонаж, интеллигентный чудак с желанием сделать добро сразу всем честным и хорошим людям, в какой-то степени был заявлен еще в ранних работах постановщика (и в «Карнавальной ночи», и в «Девушке без адреса», 1958, и в ленте «Дайте жалобные книгу», 1965). Но по мере развития процессов стагнации в социалистическом обществе, этот герой становится более наивным и трогательно смешным («Зигзаг удачи», 1968; «Старики-разбойники», 1972; «Ирония судьбы, или С легким паром!», по пьесе «С легким паром!» Брагинского и Рязанова, 1974, т/ф, выпуск в кинопрокат - 1976, Государственная премия СССР, 1977; «Служебный роман», по пьесе «Сослуживцы» Брагинского и Рязанова, 1977, Государственная премия РСФСР, 1979; «Вокзал для двоих», 1983).
В «Служебном романе» очевиднее всего проявилось то, что Рязанов, входящий в триумвират отечественных комедиографов (наряду с Леонидом Гайдаем и Георгием Данелией,), выдвинулся в ярчайшие певцы всех, кто указывал себя в анкетах в качестве служащих. Но и в новогодней лирической сказке «Ирония судьбы», до сих пор преданно любимой постсоветским народом, это тоже ощутимо, хотя действие происходит не с 9 до 6, а, так сказать, наоборот - с 6 до 9: вне работы, причем в праздничное время, в момент смены одного года на другой, когда людям особенно свойственно полагаться на иллюзии и чудеса. Более интеллигентная по манере и якобы рассчитанная лишь на интеллигенцию (в том числе благодаря песням-балладам Микаэла Таривердиева на стихи крупнейших поэтов, необычно исполненным еще не шумно признанной Аллой Пугачевой и бардом-любителем Сергеем Никитиным), «Ирония судьбы» оказалась не только своеобразным гимном во славу торжествующей любви, кинематографическим аналогом стихотворения «С любимыми не расставайтесь!». Она стала поистине одним из первых чуть ли не идеальных образцов духовной и душевной самоидентификации промежуточного класса, который до этого как бы не находил себе достойного места в советской социальной иерархии. Чем не трогательно-возвышенная святочная история о Рождестве - появлении на свет тех, кого почему-то так и не успели назвать «новыми советскими»!
А начиная с «Забытой мелодии для флейты» (1987) и продолжаясь в фильмах «Предсказание» (1993), «Привет, дуралеи!» (1996) и в уже упоминавшейся картине «Старые клячи», берет верх несомненно ностальгическая и даже скорбно-прощальная интонация по поводу тех, кто никогда не станет и вообще не захочет быть «новыми русскими». И хотя Рязанов стремится уйти прочь от печали, насыщая действие последних лент эксцентрикой поступков и карнавализацией окружающего мира, это поневоле выглядит вымученно и фальшиво, неминуемо свидетельствуя о выпадении самого режиссера из современного контекста, в котором он тоже воспринимается как «давно ушедшая натура».
|
