|
Актеров много, артистов – единицы. Тем более таких универсальных, как Евгений Горчаков. Начав с амплуа комического лицедея, он пришел к большим драматическим образам. Его роли Зигмунда Фрейда, царя Эдипа, короля Лира, Софокла осенены большим талантом и вдохновением. Универсальный артист, он может перевернуть душу своими работами. И совершенно неважно при этом какую он будет играть роль – трагическую или комическую.
Расскажите о своем детстве
Я родился в семье актрисы и морского офицера, в городе Находка. Во мне бурлит много кровей: русская, грузинская, греческая и еврейская — неимоверный коктейль. Долгие годы я даже не намеревался быть артистом. Занимался спортом, и просто когда уже оканчивал школу, будучи уже, кстати, профессиональным футболистом, был практически силой отправлен родителями поступать в Москву. В школе же учеником я был неуправляемым и в самодеятельности я никогда не участвовал, терпеть ее не мог. Любимым развлечением были походы в бухту. Зимой мы с мальчишками становились на льдины и катались на них, брали шесты и катались. И однажды я так далеко заплыл, что когда проплыл катер, меня смыло с этой льдины. И я в шапке ушанке, в валенках пошел на дно. Но благодаря тому, что я несколько лет жил в Сочи я умел плавать и в итоге я из последних сил, но доплыл до берега. Мама, когда узнала об этом, упала в обморок.
Ничего себе история
Да я только и делал, что попадал во всякие истории. Уже в Севастополе, когда я был постарше, меня ребята поставили зачем-то на «атасе», сказали: «Постой на атасе»,— недалеко от школы нашей. Я встал на «атасе», а они в этот момент били стекла директору школы. Вдруг подходит милиционер и говорит: «Ты чего тут делаешь?» Я ему отвечаю: «Стою на атасе». На следующий день родителей вызвали в школу.
А как пришло решение пойти «в артисты»?
Несмотря на то, что я был перспективным нападающим сборной Севастополя по футболу, связывать свою жизнь со спортом я не хотел. Не хотел идти и по стопам отца.
Почему?
Отец был военным. А я ужасно не люблю командовать людьми и страшно не люблю, когда мной командуют. Случаи, когда тобой командуют еще проходят, а вторая часть жизни, когда ты начинаешь командовать, мучить людей, издеваться над ними - я этого терпеть не могу. Не мое это совершенно, не мое. Я хотел творить и поехал поступать в Гнесинку.
А как вы приобрели свое комическое амплуа?
Это произошло почти сразу - при поступлении. Мама сказала мне перед экзаменом: «Когда подойдешь к экзаменационной комиссии, выбери какого-нибудь человека поприличнее, посолиднее, желательно, чтобы был председатель комиссии, и подойди к нему прямо лоб в лоб, глаза в глаза и исполни что-нибудь». Когда я подошел к экзаменационной комиссии, где-то в метре от меня сидел дядька с седыми волосами до плеч. И такой он важный сидел, что я решил, что он председатель этой комиссии, а это оказался какой-то сторож, просто сел там рядом. Несмотря на странные взгляды всей комиссии, я подошел к нему и густым басом, глядя ему в глаза, запел «Опустела без тебя земля». И тут этот дядька начал просто уходить под стул. И вся комиссия закричала: «Комик! Комик! Комик!». Вот так оказалось, что я комик.
А вы сами-то хотели быть комиком?
Вот существует мнение, что легче заставить заплакать и тяжелее рассмешить. Ерунда это все! Это все бред. Извините меня, для того чтобы «там» заплакали, нужно себе сердце развернуть, а чтобы рассмешить – достаточно репризу рассказать, пусть даже глупую, или палец показать. Как это делается — это другое дело, но чтобы зал заплакал, для этого надо разорвать себе сердце или хотя бы что-то в себе изменить. Когда я учился, мне прочили карьеру опереточного комика, но я всех удивил, когда после завершения учебы оказался на сцене «нешуточного» Театра Советской Армии. Этот театр был моим становлением. Я только начинал, и при этом выходил на сцену 31 раз в месяц, 31 раз! Сейчас я уже этим не занимаюсь, уже этим не балуюсь, и мне это, честно говоря, не нужно совершенно.
А как вы пришли к пониманию, того, что смешить людей это не все чего бы вам хотелось?
Я прошел огромный путь комедийного артиста, играл много смешного. И в какой-то момент я понял, что мне этого мало, мне нужно что-то еще, что-то поискать в себе, что вдруг повернет меня оборотной стороной. И первая роль, которая мне досталась чисто случайно была трагическая роль царя Эдипа, потом случилась роль Софокла, и потом пошло-пошло в театре у Никитских ворот сыграл Холстомера Толстова, потом у них же сыграл Парфюмера по роману Зюскинда. В «Луне», где я работаю, я играю короля Лира, Бруно Кречмара из романа «Камера Обскура» Владимира Набокова. И сейчас же готовлюсь предстать в образе Сальвадора Дали. Об этой роли я мечтал так же долго, как и о роли Зигмунда Фрейда.
Расскажите о вашем творческом пути в кино
В Кино я дебютировал в конце 70-х. В советско-румынском мюзикле «Мама» мне досталась удивительная роль – персонаж «баран». Когда моя мама узнала, что я буду играть барана, она мне говорила: «Женя, смотри, чтобы за тобой не закрепили это амплуа»,— и я всю жизнь боролся с этим, чтобы за мной не закрепили амплуа барана. Забавная ролька, в которой, между прочим, я был один из первых, кто катался на коньках сам. Там почти всех персонажей заменяли артисты московского балета на льду. А я единственный - сам, и там видно, что это именно я катаюсь. Я еле стою на ногах, но это очень забавно и для барана нормально. Сейчас это называется «Звезды на льду». В этом фильме моими партнерами стали знаменитые Михаил Боярский, Савелий Краморов, Людмила Гурченко. У них было чему поучиться, да и посмеяться они были горазды. Помню такой случай. Когда актеры сидели и отдыхали, подошел поклонник Людмилы Марковны. «А сколько вам лет? Ой, простите», - сконфузился он. Она говорит: «Нет-нет, ничего страшного. Сколько мне лет? Мне 27 и много-много месяцев». Мы чуть со стульев не попадали.
Вы можете отметить какие-нибудь ваши роли в кино?
Вот таких ролей, которые бы принесли мне огромное удовлетворение, и дело даже не в успехе, не так много. Но все же такие есть, особенно в последние годы. Вот например фильм «Агония страха» на НТВ, серийная картина, я там играю директора Амстердамской галереи, который решил обокрасть собственную галерею. Очень интересная интрига, и, по-моему, сильная роль. «Вино из одуванчиков» — фильм, который как-то прошел стороной по Брэдбери, я там играю с Лией Ахеджаковой, мы играем мужа и жену, тонкая картина, очень красивая, в пастельных тонах. Ну и пожалуй лучшее, что со мной было в кино – шесть лет съемок у Германа, в его картине «Трудно быть богом». У нас была интересная первая встреча. Он сказал мне: «Вы знаете, Женя, я в кино не хожу, телевидение не смотрю, в театрах не бываю, мне просто нравится ваша морда». А я говорю: «А мне ваша!». Так и сработались.
|
