|
Возможно, мы и раньше мимоходом обращали внимание на фантастичность некоторых сюжетных посылов «бондианы», а также отмечали опережающие технические новшества, которыми британского агента 007 регулярно снабжал Кью, специальный сотрудник «Интеллиджент Сервис». Однако наиболее близкими к жанру фантастики казались только две картины о Джеймсе Бонде - «Живёшь только дважды» (1967) и «Мунрейкер» (1979), где действие было завязано с космосом и даже происходило за пределами Земли.
Но, пожалуй, лишь появление в этом году фильма «Дети шпионов» (по-английски название Spy Kids намеренно двойственно - оно может трактоваться и как «Дети-шпионы») Роберта Родригеса, представляющего собой как бы «семейный вариант бондианы» с дополнительными ироническо-пародийными моментами, заставило вспомнить о генеалогии приключенческих лент об английском супершпионе.
Разумеется, они восходят к комиксам, фантазийно-занимательным повествованиям о лихих авантюрах исключительных героев, подчас наделённых сверхъестественными способностями. Агент 007, остающийся живым и невредимым в самых невероятных эскападах, мало в чём уступит всяким разным Бэтменам, Спайдерменам и Суперменам. И хотя он является обычным человеком, из плоти и крови, явно неравнодушным к женскому полу, из-за чего нередко и попадает в затруднительные положения, Джеймс Бонд оказывается не просто «героем безгеройного времени» (как талантливо пыталась интерпретировать этот образ Майя Туровская в середине 60-х годов), а именно суперменом, пусть и преподнесенным с экрана (особенно в исполнении Шона Коннери) с некоторой долей иронии.
И всевозможные удивительные приспособления, находящиеся в распоряжении доблестного разведчика, косвенно маркируют его принадлежность к «сонму небожителей», готовых вихрем носиться по земле в чудо-машинах и совершать головокружительные пируэты в воздухе. Какие-нибудь часы с секретом или авторучки-убийцы давно стали объектом пародий в целом ряде постбондовских фильмов, и даже наш любимый «Фантомас» - ничто иное, как остроумный французский парафраз на темы «бондианы» с применением тайных технических ухищрений, но уже на дело зла, а не во благо.
Кстати, сам агент 007, прежде всего в начальных сериях популярного киноцикла, - это человек, постоянно подставляемый и подставляющийся, вынужденный играть в чужую игру и на чужом поле, выкручивающийся наудачу. И в этом смысле он становится наследником «виновно невиновных» персонажей из ряда шпионско-приключенческих картин Альфреда Хичкока, которые в одиночку вступают в схватку с некой загадочной организацией, со смутно персонифицированным злом. Какая уж тут разница, на чью разведку работают те или иные негодяи, которые могут преследовать собственные амбициозные цели, намереваясь при посредстве бомбы, подводной лодки, лазерного луча, космического спутника или чего-то ещё шантажировать правительства и страны, чтобы завладеть целым миром.
Хичкок был поразительно прозорливым в «Дурной славе» (1946), когда со своим выдуманным «приёмом МакГаффина» оказался под колпаком у американских спецслужб, заподозривших, что режиссёру что-то известно про секреты изготовления ядерного оружия. И это, как и нарочитые придумки Кью из «бондианы», которые лично Бонд воспринимает с некоторой ухмылкой (дескать, обойдусь и без этого!), сродни порой наивным, а иногда и вполне толковым фантастическим догадкам Жюля Верна, что предвосхитили многие открытия ХХ века. А главное - все эти произведения перекликаются и по своему лейтмотиву противостояния героя-индивидуалиста, не лишенного доли романтики и авантюризма, тому бездушному и почти анонимному аппарату подавления, который не терпит любого проявления необычности и нестандартности.
Комиксовые супергерои, возникшие ещё в 30-е годы, неслучайно стремились примирить в себе две ипостаси собственного существования, когда они вроде бы должны быть такими, как все, и в то же время в буквальном смысле возвышаться над толпой, уноситься в высшие пределы. Прежние богоподобные персонажи из мифологии, спускавшиеся на землю и вступавшие в тесные отношения с людьми, стали более фантастическими созданиями, но одновременно остранёнными с помощью иронии и легкой пародии. Ведь Бэтмен - не Зевс и даже не Геракл.
А «бондиана», созданная словно на пересечении комиксов и шпионских лент Хичкока, предлагая нашему вниманию настоящего суперагента с «лицензией на убийство», оснащённого на грани фантастики, способного дать сто очков вперёд любому нормальному гражданину, окажись он в такой же невероятной ситуации, исподволь внушает мысль, что вся эта машинерия и суперменский апломб - нечто напускное, фантазийное, несерьёзное. Джеймс Бонд на самом-то деле ребячлив и склонен к забавным играм в шпионов. Он и есть подлинный Spy Kid, заигравшийся с детства, так и не исправившийся выдумщик и просто врун, который сочинит с три короба - недорого возьмёт, наобещает в азартном угаре столько, сколько и красивой девушке не напоёт в любовной лихорадке, а потом вынужден расхлёбывать это до самого конца, чтобы в новой серии опять попасть впросак из-за своего хвастливого языка и неуёмной страсти к авантюрам.
«Долгожительство» Джеймса Бонда вкупе с программной «сериальностью» тоже ведь напрямую перекликается с комиксовым принципом построения сюжета, который может длиться и длиться, пока есть интерес у тех, кто это действие воспринимает. И своеобразная «идеальность» героя, то есть наше представление о том, что он лучше других может справиться с порученным заданием, выполнить самую «невыполнимую миссию», имеет ту же фантазийную или, если хотите, сказочную природу. Поэтому агент 007, навек породнившийся с кинематографом как «фабрикой грёз» и «искусством движения», поневоле воспринимается как один из сущностных, архетипических персонажей кино, в котором основополагающие принципы десятой музы выражены с наибольшей ясностью.
Причём «бондиана» содержит в себе в скрытом виде практически все жанры - помимо приключений, фантастики и элементов триллера, в ней можно найти романтическую любовную историю, подчас смелые (для своего времени) эротические моменты, комедийные и даже эксцентрические сцены, обязательный музыкальный клип-заставку с такими неожиданными титрами, которую сделают честь любому авангардному искусству.
Кажется, что если бы Джеймса Бонда не было бы на экране, его непременно надо было бы выдумать. Поистине странно, что в будущем году исполнится всего 40 лет, как появилась первая серия о британском шпионе. И к этому юбилею, по всей видимости, постараются выпустить очередную главу о похождениях агента 007, которая, между прочим, должна стать самой первой в XXI веке. Так что вместе с кинематографом этот супергерой, которому нипочём крушение биполярного политического мира, влетает в новое столетие и тысячелетие. Чем же он теперь нас удивит?
|
