|
После того, как украинский актёр Богдан Ступка, потрясающе сыграв в российском фильме «Свои» (см. статью «Потянуло на русское») сельского старосту в услужении у немцев, который вынужден прятать в своём доме сбежавшего из плена сына-красноармейца вместе с его двумя товарищами по несчастью, получил за эту роль премию на Московском кинофестивале, о нём заговорили как о исполнителе трагедийного, поистине шекспировского размаха. Практически одновременно Ступка появился и в «Водителе для Веры» в весьма драматичном образе попавшего в опалу советского генерала накануне краха «хрущёвской эпохи». И сразу из этого уже 62-летнего крупного мастера сцены, давно известного на своей родине и за её пределами по театральным работам классического репертуара (среди отмеченных Государственными премиями ещё СССР, а также Украины - его роли в спектаклях «Украденное счастье», «Дядя Ваня», «Тевье-Тевель»), бойкие журналисты попытались сотворить «новую кинозвезду».
Словно и не было позади свыше тридцати лет пребывания Богдана Ступки на экране, хотя нельзя сказать, что более пятидесяти картин, в которых он снялся за это время, явились заметными произведениями. Многие из них, что называется, вообще не вспомнишь, даже прочитав название и узнав имя сыгранного героя. А если и остался в памяти какой-нибудь лихой «вестерн по-советски» типа «Забудьте слово «смерть», то всё равно с трудом представляешь себе, что за персонаж Островой, кого изобразил в этом фильме с погонями и перестрелками внешне фактурный украинский актёр. Ему чаще обычного поручали довольно отрицательные роли в кино (особенно впечатляющим получился небезызвестный Тимофей Лысенко в многосерийном телефильме «Николай Вавилов»).
И так уж повелось с самой первой, и действительно звёздной, работы Ступки в прославленной картине «Белая птица с чёрной отметиной», кстати, получившей в 1971 году Золотой приз на МКФ в Москве. Он выступил в качестве одного из братьев Звонарей, что родом с Буковины (исполнитель же появился на свет в Львовской области в начале войны - 27 августа 1941 года).
По-настоящему заманчиво сравнить трагического по своей судьбе Ореста Звонаря (он подался во время войны в отряд украинских националистов, уведя с собой и дочь священника Дану, желанную для троих братьев, а в итоге всех перипетий покончил с собой) и ныне воплощённого Богданом Ступкой в «Своих» явно неоднозначного характера уже пожилого, но крепкого и волевого мужика, который пострадал от Советской власти в период раскулачивания. Ему впору бы навек озлобиться, мстя завистливым односельчанам и неблагодарной родине за годы лишений в лагерях. Однако вызвавшись стать старостой при немцах, скорее озабочен тем, как выжить самому, своей семье и прочим обитателям деревни на Псковщине, попросту переждать лихую пору, по-крестьянски мудро и даже с хитрецой снося неизбежное зло - незваных оккупантов, как и раньше таща нелёгкое бремя в эпоху насильственной коллективизации.
Чужаки придут и уйдут - а вот свои останутся навсегда. С ними жить и по мере сил добра наживать - не только в материальном, но и в духовном плане. Ибо нравственно и по-человечески справедливо всё то, что оказывается на пользу или же в угоду жизни. Пусть от беглого энкавэдэшника родится в будущем ребёнок у дорогой сердцу молодухи, которую ты сам уже не можешь осчастливить, а родной сынок хоть несколько дней помилуется со своей девахой - может, и она тоже понесёт, как говорят деревенские… Важно, чтобы жизнь продолжалась несмотря ни на что и вопреки всему. Даже если ради этого придётся убить немецкого прихвостня-полицмейстера и его пьяную компанию, спасая сына, а главное - двух дочерей, арестованных в качестве заложниц.
Своеобразный момент истины в этой роли Ступки из «Своих» - достаточно долгая для кинематографа актёрская пауза, молчаливое, но подлинно напряжённое обдумывание дальнейших действий, когда давно уже немолодой герой, вообще привыкший поступать обстоятельно и со знанием дела, должен решиться на отчаянный шаг во имя всех родных да и тех пришлых, что волею случая теперь повязаны с тобой. Экран, конечно, даёт исполнителю прекрасную возможность для выражения тщательно сдерживаемых эмоций на крупном плане, когда мы словно видим человека изнутри. Однако Богдан Ступка не был бы носителем богатой театральной традиции, если бы одновременно не мог с помощью внешнего рисунка (как повёрнута фигура отца, переживающего за собственных детей, и насколько осязаемо - так что набухает шея - он собирает всю свою волю в один кулак) воспроизвести заметную перемену в персонаже, отныне готовом идти до конца. Поневоле возникает ассоциация с тем, как ведут себя накануне неотвратимых испытаний мощные шекспировские личности, допустим, Лир или Ричард III.
Но ведь не менее запутана и сложна ситуация в «Водителе для Веры», когда высокопоставленный военачальник должен во что бы то ни стало сохранить свою честь и в профессиональном плане (чины из КГБ хотят сделать его «козлом отпущения» в политической игре в верхах на фоне зреющего заговора против надоевшего генсека), и в частной жизни (дочь-хромоножка, воспитывавшаяся без матери, забеременела неизвестно от кого). Ступка, которому, между прочим, доводилось в кино «играть и на другой стороне» - быть в «Серых волках» о подготовке «кремлёвского переворота» 1963 года ни кем иным, как Семичастным, а в ленте «Восток-Запад» полковником из органов, чинящим препятствия «возвращенцам», наивно поверившим своей родине, предпочитает раскрыть в генерале из «Водителя для Веры» прежде всего человеческую драму. Подставленный своими коллегами и попавший в глуповатое положение из-за дочери, он всё же стремится остаться достойным товарищем-соратником и готовым на прощение отцом. А также может неким нюхом уловить родственную душу в водителе-сержанте, который хоть и падок на разные соблазны и грехи, однако в самый последний момент поступит как единственно свой, исключительно преданный человек.
Разумеется, с солидным возрастом в Богдане Ступке, который успел побывать и в реальной жизни большим начальником - министром культуры Украины, а ныне возглавляет театр в Киеве, даже кинематографисты, чаще судящие обо всём поверхностно, сумели заметить значительную фигуру, крупную личность, суть которой не сводится к заурядным представлениям о положительном и отрицательном, о добре и зле. Тут следовало бы говорить о человеческом богатстве и неисчерпаемости натуры - неслучайно герои этого актёра из «Своих» и «Водителя для Веры» оказываются до конца неразгаданными.
Например, финальная фраза сельского старосты, вдруг благословляющего сына-красноармейца на служение Родине, режет слух своей фальшивостью. Хотя обдумывая это после просмотра, нельзя не признать, что в данной ситуации пожилой отец, отпуская на четыре стороны невольного виновника всех нынешних бед, напутствует его не без язвительности, что и сын тоже сможет когда-нибудь разобраться в том, кто же свои, а кто - чужие. И этот по-прежнему стойкий и непреклонный мужик-крестьянин, который явно себе на уме, является в интерпретации Богдана Ступки всё-таки непостижимым народным характером, корневым по своей сути, накрепко связанным не только с землёй, но и вообще с воздухом того места, где он обитает. Одним словом - наш!
|
