|
РАЙЗМАН Юлий Яковлевич (15.12.1903, Москва - 11.12.1994, Москва), российский кинорежиссер. Народный артист СССР (1964). Лауреат премии «Ника» за 1987 год в номинации «Честь и достоинство». В 1924 году окончил факультет общественных наук МГУ, был на студии «Межрабпом-Русь» литконсультантом, затем ассистентом режиссера у Якова Протазанова. Дебютировал в режиссуре, сняв вместе с А.О.Гавронским современную бытовую драму «Круг» (1927). Затем самостоятельно поставил революционные по духу и экспрессивные по стилю ленты «Каторга» (1928) и «Земля жаждет» (1930). И в дальнейшем в творчестве Юлия Райзмана будут как раз сочетаться истории из частной жизни и более пафосные, идеологически ангажированные фильмы.
По аннотации «Летчики» (1935) - о «величии обыденных дел советских людей». И может действительно создаться впечатление, что в довоенную эпоху увлечения героическими полетами в небесах и даже в стратосфере молодой режиссер снял восторженную, патриотическую картину о наших славных мастерах пилотного дела. Кажется, соблюден весь необходимый романтический антураж, но непередаваемое обаяние этой ленты заключено отнюдь не в сюжете, не в перипетиях внутренней борьбы между чувством и долгом в душах героев. И не только в тонкой и деликатной игре исполнителей, среди которых солирует впервые снявшийся в кино Борис Щукин, непривычно лиричный, душевный и по-человечески притягательный. Очарование «Летчиков» даже не столько в удивительной поэзии будней летной школы, запечатленной благодаря выверенным и изысканным медленным проездам камеры Леонида Косматова. Фильм солнечен и жизнерадостен, пронизан светом - проникнут отнюдь не победным, фанфарным апофеозом 30-х годов, а неким застенчивым мотивом безмятежного счастья от того, что все эти люди просто живут и летают. И тот же режиссер потом сделал историко-революционную (хотя по-своему камерную) ленту «Последняя ночь» (1937, Сталинская премия, 1941) и считающуюся не очень удачной экранизацию первой части романа М.А.Шолохова «Поднятая целина» (1940).
Новым взлетом в творчестве Райзмана стала «Машенька» (1942, Сталинская премия, 1943), запущенная в производство еще до войны, - это одна из проникновеннейших, нежнейших картин не только в советском, но и в мировом кино. Особая прелесть «Машеньки» - именно в том, что будничная, ничем вроде бы непримечательная довоенная жизнь скромной служащей на телеграфе и ее парня, шофера такси, видится как в прозрачном зеркале или дочиста промытом стекле, буквально пронизана светом и поэзией бытия, словно таит в себе непостижимую и манящую тайну человеческого мироздания. Сама Машенька действительно проста, подчас наивна и доверчива, открыта и в то же время смущена в проявлении своих чувств к Алексею. И нельзя не поразиться тому, что редкостный талант сценариста Евгения Габриловича и режиссера Юлия Райзмана как негромких, по-человечески тонких певцов быта, неуловимо восходящего непосредственно к бытию, нашел конгениальную союзницу в лице изумительной молодой актрисы Валентины Караваевой. Простота без простодушия, кроткость, лишенная жертвенности, милая привлекательность женской натуры, не исключающая наличия живого и естественно проявляющегося ума, жизнерадостность будто светящегося лица и уникальное излучение доброты, даже не позволяющие заподозрить блаженного или, напротив, по-советски всегда оптимистичного расположения духа (как в тогдашних комедиях Григория Александрова и Ивана Пырьева). Имя Машенька - точнейшее выражение трогательной сути досконально понятного и неминуемо загадочного женского русского характера. Она - типично городской человек, а фильм ближе к эстетике городского романса, тоже склонного к мелодраматизации жизни простых людей, которые любят, страдают и радуются с не меньшей силой, чем исконные жители российской глубинки, но и с таким же тактом и изяществом, как и утонченные представители элиты.
В годы войны Райзман создает еще одну ленту, в которой героическое неотделимо от будничного, а пафосное вовсе не противоречит человеческому - «Небо Москвы» (1944), своего рода продолжение «Летчиков». И в то же время выполняет два политических заказа - документальные картины «К вопросу о перемирии с Финляндией» (1944) и «Берлин» (1945), обе отмеченные очередными Сталинскими премиями в 1946 году. Порой даже трудно поверить в то, что именно Райзман - самый щедро одаренный при сталинском режиме художник (лауреат шести Сталинских премий), автор верноподданных и, конечно, награжденных вождем картин «Райнис» (1949) и «Кавалер Золотой Звезды» (1950, еще и главная премия на МКФ в Карлови-Вари, 1951), снятых, кстати, в промежутке между двумя опалами. В 1948 году режиссер был как бы сослан на перевоспитание с «Мосфильма» на маломощную Рижскую киностудию, не угодив Сталину лирической комедией «Поезд идет на Восток» (1947).
Эту внешне непритязательную ленту поспешно стали ругать за мелкотемье, облегченное решение идеи возвращения советских людей к мирной жизни после войны и их вдохновенного строительства нового общества, тем более на территории «далеко от Москвы». Ведь мотив возмужания человеческой личности на ударных стройках века представлялся самым выигрышным при создании образа положительного героя современности. А в этом фильме звучит просто немыслимая для сталинской эпохи послевоенного возрождения фраза: «Не надо про семилетку. Расскажите про любовь». Вроде бы наличествуют обязательные кадры трудовых подвигов на строительстве завода и женской тракторной бригады в тайге. Но все это как-то между прочим, мимоходом, второпях, проносится подобно мгновенному виду в окне мчащегося поезда, за которым тут же последует другой пейзаж, и так - почти без остановки. А куда важнее тонкая вязь готовых в любую минуту оборваться взаимоотношений мужчины и женщины, оказавшихся в одном купе на столь долгом перегоне от Москвы до Владивостока. И замечательный актерский дуэт Лидии Драновской и Леонида Галлиса, которые так не соответствуют исключительно советским представлениям об идеальных героях нашего времени, позволяет забыть обо всех ненужных в иную эпоху подробностях социалистического уклада жизни и экономики, начав воспринимать «дорожный роман» как удивительную историю любви вообще вне времени и пространства, а сам фильм - чуть ли не в качестве экзистенциальной притчи о путешествии на край света. Неведомое чувство свободы, охватившее людей в День Победы, 9 мая 1945 года, словно искусственно продлено в их порыве куда-то вдаль, из освобожденной Европы - на еще непокоренный Восток. Но прежде всего кинематографическое и смысловое значение ленты Райзмана выражено и в ритмически звучащем названии, и в самом эффекте вольной смены «движущихся картинок». По-своему закономерно, что «поколение победителей», познавшее на Западе восторг краткого избавления от сковывающих оков режима, споткнулось по возвращении домой именно на пути следования в поезде, идущем на Восток. Некоторые же проследовали прямиком в советские лагеря.
Райзман в начале 50-х вновь впал в немилость уже из-за своего еврейского происхождения, попав в общую компанию «безродных космополитов», отстраненных от работы в кино на несколько лет. Что же в первую очередь сделал Райзман, вернувшись к творчеству в 1955 году - излюбленную семейно-бытовую драму, но со знаменательным названием «Урок жизни» и с необычной по тем временам постановкой моральных проблем в трактовке образа героя, главного инженера крупного строительства, который должен был бы по статусу быть непременно положительным героем. Но и, безусловно, устроивший советскую власть историко-революционный кинороман «Коммунист» (1958), сделанный честно и с искренней верой в жертвенный подвиг скромного кладовщика Василия Губанова, и вызвавший резкие споры фильм «А если это любовь?»
(1962), в котором даже название предполагает дискуссию, и принципиально прозвучавший «Твой современник» (1967) о сыне Василия Губанова - это работы во многих смыслах достойные. К сожалению, некоторая отвлеченность, умозрительность или идеалистичность свойственна последующим лентам Райзмана - «Визит вежливости» (1973), «Странная женщина» (1978), «Время желаний» (1984, Государственная премия РСФСР, 1986).
А вот «Частная жизнь» (1982, премия Михаилу Ульянову за художественный и личный вклад на МКФ в Венеции; Государственная премия СССР, 1983) о внезапном ощущении выброшенности из жизни и собственной бесполезности, что испытывает оказавшийся на время (а может, навсегда?!) не у дел крупный советский чиновник, директор большого предприятия, оказалась не так уж проста. Некое почти запрограммированное отторжение от образа большого начальника мешало оценить проявленное создателями настоящее «новое мышление» аккурат в канун смерти первого из «кремлевских геронтократов». Но понадобились еще два с половиной года, в течение которых сменились два тоже престарелых партийных вождя, чтобы явился «новый назначенец», окончательно доконавший «колосса на глиняных ногах» - партийную империю, в которой идеологическое превалировало над разумным, общественное - над личным. Приметы благосостояния, разнообразные привилегии, достижения карьеры, полученные награды и премии - все становится безразличным, когда человек уже не узнает в себе себя и готов променять что угодно на так необходимое чувство внутреннего равновесия, без которого вообще не стоит ни жить, ни работать.
У Райзмана, много сделавшего для кино и в качестве педагога ВГИКа, а главное - на посту художественного руководителя одного из творческих объединений «Мосфильма», такое чувство внутреннего равновесия было. И то, что именно он стал первым обладателем самой почетной «Ники» в номинации «Честь и достоинство», говорит само за себя.
|
